Максимальный Дмитрий

Как-то само собой, уже через неделю, он стал лидером всего нашего курса. Был заводилой во всем, а наши девчонки в открытую бились за его внимание. Но Миша долгое время любил всех, то есть никого конкретно.

А в конце учебного года мы устроили вечеринку. Он все организовал, причем у себя дома. Так весь курс увидел, наконец, где живет этот парень. Как же все были удивлены, когда дома у Миши нас встретила его невеста! Он, оказывается, именно из-за нее переехал в наш город, перевелся из своего родного вуза в наш.

Мы с девчонками ревниво обсуждали эту невесту, находя в ней сплошные минусы, и, вообще, признали ее нелепой.

Но факт оставался фактом. Наш всеобщий любимчик был, увы, почти женат. После той вечеринки мы все разъехались на каникулы. Я думала, что за лето мои чувства погаснут. Знаешь, как говорят: «С глаз долой – из сердца вон». Да не тут-то было! Я с его фото глаз не сводила, днем и ночью думала о нем, мне его физически не хватало. Я первое сентября ждала, как великого дня!

И вот, осенью, первый день в университете, все встретились. И затем поехали к Мише отмечать начало учебного года, повеселиться, потанцевать. Он всех ребят отправил по адресу, а меня, схватив в охапку, забрал с собой.

«Мы с тобой зайдем в магазин, кое-что докупим для вечеринки, – сказал он, и добавил, – предлагаю пешком – погода хорошая!»

И мы шли с ним, беседовали, пропуская мимо все магазины. Мы потерялись во времени и пространстве. Его рука была так близко к моей, и я чувствовала обжигающее тепло любимого человека!

В нескольких словах Миша рассказал мне, что ехал только ко мне, что ему только я нужна, что никогда еще так не поглощали его чувства, как сейчас. А затем он остановился, развернул меня за плечи к себе, и произнес: «Я тебя люблю».

Этот момент был настолько важным для меня, настолько долгожданным, что я и не думала сомневаться в его словах.

Мы взялись за руки, и весь оставшийся путь шли молча, поглядывая друг на друга. И у меня, и у него в голове был только один вопрос: «Как же нам теперь быть?»

Вечеринка уже была в разгаре, когда мы вдвоем, охваченные тайной, вошли в дом. Потом были слова, смех, люди, круговорот какой-то. А мы смотрели друг на друга, не замечая никого вокруг. Улучив момент, я отвела Мишу в сторону от шума, и предложила:

– Я знаю, как нам быть теперь вместе! Знаю, как это сделать, чтобы никому не было больно, чтобы ничего не нужно было объяснять!

– Как сделать, Жень? Ты же знаешь, Света и я, – мы давно уже вместе.

– Ты любишь меня?

– Да, – ответил Миша, и он был неподдельно счастлив в этот момент.

– Так слушай, – сейчас, когда будет медленный танец, ты пригласи меня. И поцелуй. При всех. И все всем сразу станет ясно, и ничего не придется объяснять! – предложила я.

– Прямо здесь, в этом доме, при всех? – спросил он, сомневаясь и словно взвешивая все риски и последствия.

– Да. Мы же хотим быть вместе, – ответила я с вызовом.

– Да! – решительно ответил Миша, и приблизился, чтобы поцеловать меня. Я немного отстранилась назад, и, прижав ладонь к его губам, прошептала:

– Не сейчас. Во время танца.

Если бы ты знал, сколько эмоций я испытала, пока ждала танец! Но я была и горда, и счастлива, и любима. А еще я была уверена, что он не предаст меня, что он решится, и мы уйдем оттуда вдвоем в нашу новую жизнь. Я так замечталась, что на минуту все происходящее вокруг как будто исчезло из моего поля зрения. Даже звуки шумной вечеринки стихли. Только тишина, я, и моя любовь.

Я не сразу даже поняла, что происходит. Увидела приглушенный свет, несколько пар, двигающихся в танце, и Мишу со Светой, в центре. Они танцевали вдвоем. А он смотрел на меня, словно извиняясь. Я растерялась, было такое чувство, что мое сердце кто-то выкинул на помойку.

А потом я брела темной ночью по городским улицам в полном одиночестве. Вот тогда я и поклялась себе, что ни один мужчина больше никогда от меня не дождется любви. Я обещала сама себе сохранить свое сердце, и не впускать туда ни одного человека. Я не хочу повторно испытать предательство, быть брошенной или отверженной. Не хочу любви!

Женя закончила свой рассказ, и ее глаза теперь не скрывали разочарования. Через несколько секунд они приняли свое привычное ироничное выражение, и Женя улыбнулась:

– Так что? Будем развлекаться, или ты хочешь поговорить о верности?

Я по-новому посмотрел на Женю. Во мне появилось уважение к ее выбору, и в то же время я осознал всю тщетность дальнейшего с ней общения.

– Женя, ты имеешь право поступать так, как поступаешь. Видимо, в твоем сердце нет и не будет места для меня. А я в свою очередь, не буду биться головой об лед, так и знай, – и, немного подумав, я добавил, – зря ты меряешь всех одной линейкой, ты рискуешь пропустить свое счастье! Но, это твой выбор.

Так мы и расстались. Вернувшись в свой город, первое, что я сделал, – это отправился к Диме. Не так-то просто было найти его. Дима то и дело сбрасывал телефон, или отвечал мне бегло:

– Занят, перезвоню вечером.

Вечером, видимо, забыв, не перезванивал. Я уже стал беспокоиться о друге. Не попал ли он в какую-то тяжелую историю?

Но мне определенно необходимо было увидеться с ним, поговорить. Столько событий произошло за последнее время, и эти впечатления обязательно должны были быть равномерно взвешены между мной и Димой, – так уж у нас повелось.

Я все-таки встретился с другом, но совершенно случайно. Ранним утром, выйдя прогуляться на ближайшую пристань, я остановился у перил старинной чугунной лестницы. Ее многочисленные ступени, извиваясь, тянулись высоко вверх, где на холме, открытому всем ветрам, дождям и солнцу, лестница, наконец, заканчивалась, изящно переходя в небольшую каменную беседку.

Я любил стоять у подножия этой лестницы и шагать взглядом вверх, преодолевая ступеньку за ступенькой, вспоминая каждую неровность и препятствие на своем мысленном пути.

Вот и сейчас, путешествуя одним только взглядом вверх по лестнице, я заметил в беседке знакомую фигуру. Поначалу я хотел крикнуть, поприветствовать друга, но вовремя остановился. Я вдруг заметил, что Димка стоит в беседке не один. За его высокой фигурой чуть заметна была женская фигурка. Лица не было видно, но, по общему очертанию образа, создавалось впечатление, что она редкая красавица.

Я, притаившись, смотрел на Диму и незнакомку, удивляясь, как они друг друга хорошо дополняют. Он – высокий, статный, с широкими ладонями и крепкими, упруго поставленными ногами. А она, рядом с ним, покоряла совершенством форм и изгибами. Хрупкая, но не слабая, она напомнила мне изящную маленькую газель, которая однажды возникла прямо передо мной, когда я как-то бесцельно бродил по глухому лесу.

Я даже не заметил, как поднялся по ступенькам, пытаясь поближе разглядеть его спутницу. Я стоял у перил беседки и, обогнув их, повернул уже в сторону, немного задержав взгляд. Теперь я мог рассмотреть их ближе, с расстояния не более двух метров!

Димке повезло, что такая девушка снизошла до беседы с ним. А, может быть, они здесь не случайно встретились? Может быть, они уже знакомы, и у них здесь свидание? И, может быть, уже не первое?

Но я не смог нарушить их разговор, и постепенно отошел в сторону. Они даже не заметили моего присутствия. Словно я был не человек, а пустое место. «Видимо, настолько увлечены друг другом, – подумал я, – что даже меня не увидели».

Вечером я все-таки дозвонился до Димы, и мы смогли, наконец, встретиться в нашем кафе.

Н-да, человек, который теперь сидел напротив меня, мало чем напоминал моего прежнего друга.

– Да ты… одуревший, Димон! – удивился я, внимательно вглядываясь в его глаза.

– Я вызываю Вас, – ответил он, сделав глоток кофе из чашки, – на дуэль, сударь, за оскорбление моей чести и достоинства.

– Ты где этой ереси понабрался? – спросил я, ожидая, когда, наконец, он расскажет мне о незнакомке.