Страница 66 из 83
«Ну, нет, — Карена сжала зубы, — я так просто не сдамся».
Блуждающий взгляд Карены остановился на кровати под балдахином, где совсем недавно спал Ральф. Она подошла ближе, машинально провела рукой по кружевному покрывалу, взбила подушки.
Девушка недобро улыбнулась.
«Ральф уехал внезапно. Никто не знает, когда именно. А тетя поверит мне, если я скажу, что эту ночь мы провели вместе. Впрочем, даже если не поверит, она не рискнет поднимать шум. Марьяна слишком щепетильна в подобных вопросах, слишком дорожит честью семьи…»
Охваченная ревностью, Карена не подумала о том, что случится, если кузен приедет и прилюдно уличит её во лжи. Она надеялась на доброту Ральфа, и неизменно хорошее к ней отношение. Среди знати редко заключались браки по любви, но это не мешало им быть крепкими. Вспомнить хотя бы историю тети Марьяны. Почему их союз с Ральфом должен стать исключением? А если граф де Берн станет сопротивляться навязанному счастью, у Карены есть травка, полученная от гадалки…
«Да и неважно, все неважно, — думала Карена, лихорадочно разбрасывая по комнате вещи, снимая платье и вытаскивая шпильки из волос. — Сейчас самое главное — заставить Ральфа вернуться из столицы. Он не должен встретиться с той женщиной!»
***
Утро выдалось холодное и сырое. Марьяна, в одиночестве сидевшая за длинным столом в гостиной, приказала слуге подбросить в камин дров.
— Не понимаю, где мой сын и Карена? — немного раздраженно спросила графиня де Берн. Она медленными глотками пила горячее молоко. — В этом доме не принято опаздывать к завтраку.
Повинуясь её приказу, дворецкий вышел, чтобы отправить слуг поторопить госпожу Карену и молодого графа. Когда, спустя несколько минут, он вошел в столовую, графиня удивилась его бледности.
— Ваша светлость…
— Что-то случилось? — быстро спросила графиня. — Где мой сын и племянница?
— Я вынужден просить вас, госпожа, подняться в комнату господина графа, — тихо, и, в то же время, твердо, ответил дворецкий.
Марьяна, догадавшись, что произошло нечто неприятное, о чем ей не решаются доложить, поставила на стол чашку, и, шурша платьем, направилась к выходу. Никто из слуг, даже дворецкий, не последовал за ней.
Трудно сказать, что ожидала увидеть графиня в комнате сына — пустую кровать, заболевшего Ральфа — но точно не раскиданную одежду и сладко спящую среди горы подушек Карену.
Графиня замерла на месте, как громом пораженная, затем плотно прикрыла дверь и задернула шторы. Конечно, она понимала, что уже поздно, слугам все известно, и, не позднее, чем через несколько часов, о её сыне и племяннице будут судачить все соседи. И все же она пыталась соблюсти хотя бы минимум приличий…
Марьяна подошла к кровати и потрясла спящую девушку за плечо. Карена перевернулась и, разлепив ресницы, буквально просияла улыбкой:
— А, это вы, тетя… А где Ральф?
— Как раз это я хотела спросить, — ледяным тоном отозвалась Марьяна, — и, будь добра, просвети меня еще в одном вопросе: как ты сама здесь оказалась?
Смуглое лицо Карены залил румянец. Она попыталась уйти от ответа, натянув покрывало на голову, но графиня была не расположена к долгому ожиданию.
Сев в кресло, Марьяна сухо заявила:
— Слишком поздно строить из себя невинную девушку, дорогая. Наша семья известна на мили вокруг, представляешь, с каким удовольствием знакомые будут перемывать нам кости? Или ты скажешь, что я не правильно поняла, и между вами с Ральфом ничего не было?
— Почему вы так жестоки ко мне, тетя? — всхлипнула Карена. Она почти не притворялась — голос и выражение лица графини напугал бы кого угодно.
— Потому что я не люблю… — графиня, поморщившись, с трудом удержалась от бранного слова, — кем бы они ни были. Прыгнуть в постель к мужчине без венчания? Разве я этому тебя учила?
Девушка залилась слезами. Графиня холодно смотрела на неё, не сделав ни одной попытки успокоить единственную и прежде любимую племянницу.
— Как это случилось, Карена? — снова спросила она так спокойно, как будто речь шла о потерянном кольце или серьгах, а не о чести семьи.
— Я люблю Ральфа, вы же знаете, — прошептала девушка.
— Это — не ответ. И, кстати, где сам Ральф? Неужели у моего сына не хватит смелости взглянуть мне в глаза?
Карена наклонила голову, чтобы скрыть волнение. Наступила решающая минута. От того, насколько удачно она сыграет свою роль, зависело и её будущее, и сама жизнь.
— Я не знаю. Может, он вышел?
Марьяна впервые с той минут, как вошла, огляделась по сторонам. В просторной, богато убранной, спальне царил беспорядок, но она сразу заметила, что чего-то не хватает.
— Здесь только твои вещи: платье, туфли, украшения. Нет ни сумки Ральфа, ни его одежды, ни камердинера. Неужели он уехал?