Между строк

— Почему? Думаешь, я не понравлюсь твоим родителям? — казалось, что в голосе Хэнка послышались едва заметные нотки беспокойства.

— Не то чтобы, — она снова замолчала, чтобы собраться с мыслями и решить, как бы помягче объяснить парню особенности ее родителей. — Просто мама и папа люди довольно традиционные и могут…

— Решить, что я слишком молодой? Им может не понравиться, что у меня отстойная работа, нет дома или машины? — неожиданно перебил ее Хэнк.

— Хэнк, нет, я не это имела в виду, — Дебора слегка сжала руль, потому что ей стало безумно неловко. Создавалось впечатление, что парень прочитал ее мысли. А может, его обуревали точно такие же страхи? — Если честно, то дело не со всем в моих родителях. Оно, скорее, во мне. Я боюсь, что они разочаруются во мне. То есть, да, есть вероятность, что ты им не понравишься, но крайней окажусь именно я. Ведь именно я решила быть с тобой. Я очень рада, что мы вместе, и не сомневаюсь в своем выборе, но ты же знаешь, какими могут быть родители…

— Слушай, я прекрасно понимаю, что ты беспокоишься, и, если честно, я тоже немного волнуюсь, но все будет хорошо. Я уверен. Да и в конце концов, ты взрослый самодостаточный человек, который может сам принимать решения. К тому же ты живешь довольно далеко от родителей, поэтому, если им что-то не понравится, можно просто минимизировать общение, — пожав плечами, просто закончил Хэнк, в словах которого трудно было заметить волнение, о котором он сейчас говорил.

— Ну спасибо, успокоил, — вздохнув, Дебора сжала руль чуть сильнее.

— Блин, я не это имел в виду! — тут же воскликнул Хэнк. — Я не думаю, что до такого дойдет. Если ты не заметила, я умею быть тем еще очаровашкой, — хохотнул он.

— От скромности не умрешь, — вопреки беспокойству и подпортившемуся настроению, Дебора улыбнулась. Парень умел развеселить ее, как никто другой.

***

Свернув на знакомую улицу, Дебора на секунду задержала дыхание, потому что голову сразу же заполнил неконтролируемый поток мыслей и воспоминаний. Глядя на высаженные вдоль дороги деревья и аккуратные дома с белыми заборчиками, девушка сразу вспомнила, как они с Майком, еще совсем маленькие бегали наперегонки, спотыкаясь и путаясь под ногами у редких прохожих. Вспомнила свою неудачную попытку научиться кататься на роликах и то, каким теплым был асфальт, на котором она сидела, сдерживая слезы и зажимая разбитое колено. Вспомнила желтый школьный автобус, в котором было так приятно катиться вдоль улицы зимой, кутаясь в шарф и глядя на снег, падающий за окном.

Однако самые яркие ее воспоминания были связаны с окраиной городка, где располагался небольшой пруд и лес и было не так многолюдно. С определенного возраста летом Дебора часто наведывалась туда, чтобы прогуляться в тишине, почитать книгу или собраться с мыслями, пытаясь написать что-то свое. Ей неизменно нравились те умиротворение и спокойствие, которые царили в этом месте. Конечно, небольшой город был нешумным и сам по себе, но на природе ощущалась какая-то особая атмосфера.

— Это твоя школа? — оживленно поинтересовался Хэнк, завидев возвышающееся на небольшом холме здание.

— Да. Она у нас тут одна. С одной стороны, это довольно удобно, с другой — не очень, потому что она небольшая и все всех знают. Ну, сам понимаешь, — неопределенно закончила она, потому что совсем не знала, что сказать. К тому же, чем ближе они подъезжали к родительскому дому, тем сильнее становилось ее волнение. Если честно, то она уже начинала бояться, что, переступив порог, вообще разучится связно говорить.

— А у меня школа была далеко от дома, и автобус не ездил. Мама давала мне денег на обычный, городской, и когда я стал постарше, то оставлял эти деньги себе. Ходил до школы пешком или вообще прогуливал, — сообщил Хэнк, и почему-то Дебора была совсем не удивлена.

— И куда ты девал эти деньги? Копил на что-то? — было приятно поговорить на отвлеченные темы. Особенно, когда до родительского оставалось всего несколько домов.

— Тратил на всякую ерунду типа конфет. Или ходил в компьютерный клуб, чтобы поиграть во всякую ерунду. В общем, сплошная ерунда, — парень даже рассмеялся от своего косноязычия.

Подумав о еще совсем юном Хэнке, который прогуливал школу, чтобы удовлетворить свои ребяческие потребности, Дебора невольно улыбнулась. Судя по всему, парень всегда был одинаково беспечным, разве что с возрастом эта беспечность стала проявляться в его отношении к работе и общему мировоззрению.

— Вот и приехали, — рассеянно пробормотала Дебора, когда увидела такой знакомый почтовый ящик у подъездной дорожки. На самом деле, он ничем не отличался от десятков других белых почтовых ящиков, если не считать небольшого синего цветка, который она собственноручно нарисовала на нем в детстве. Сейчас рисунок почти стерся, но Дебора хорошо помнила, какой бунтаркой чувствовала себя, выводя линии остатками краски, которой отец красил стены в гараже.

— Классный дом! ­­— возбужденно воскликнул Хэнк и, заметив скептический взгляд девушки, решил уточнить: — В смысле, правда классный. Уж точно лучше тех квартирок, где нам приходилось жить с мамой.

Ничего не ответив, Дебора лишь пожала плечами, потому что уже давно привыкла к этому небольшому двухэтажному дому и не видела в нем чего-то особенного. Он стал для нее родным и обыденным, но сейчас почему-то вызывал страх, словно особняк с привидениями, а не место, где она выросла.

Выйдя из машины, Дебора потянулась, пытаясь размяться после долгого сидения в одной позе и избегая взгляда на звонок у входной двери. Она точно знала, что стоит только коснуться кнопки, как в доме прозвучит птичье чириканье, а ко входу подлетит мама. Знала, что начнутся бесконечные приветствие, восклицания о том, как сильно она изменилась, и расспросы о жизни. Папа наверняка будет чуть более сдержанным, но все же обнимет ее и улыбнется, радуясь тому, что его «непутевая дочь» наконец чего-то добилась. Также она была уверена, что Ральф, их престарелый, но все такой же энергичный пес будет радостно скакать вокруг, так и норовя облизать все, до чего сможет дотянуться.