Страница 94 из 290
– Я могу объяснить, но, откровенно говоря, это очень любопытно, что вы не в курсе таких драматических событий, последствия которых до сих пор дают о себе знать… Где же вы были последние 26 лет?
Гвардейцы переглядываются и вопросительно оборачиваются к Сталину.
– Можете сказать. Скоро это ни для кого не будет секретом... – распоряжается советский вождь.
Молчание. Никто не знает, с чего начать объяснять этой девушке, как они оказались здесь. Наконец, Тимур произносит:
– Мы прибыли из 1945-го. Прошли через портал времени, который привел нас в эту эпоху. Поэтому мы мало что знаем о том, что произошло за последние… 72 года.
Сабина не может поверить своим ушам. Как бы абсурдно это ни звучало, теперь все становится на свои места. Эта форма, это оружие, эти вопросы…
– Вау! Вау... – восклицает репортер и делает глубокий вдох, чтобы успокоиться.
Гвардейцы переглядываются, пытаясь понять не присущее их времени выражение.
– То есть, у вас есть машина времени?! – спрашивает девушка, из состояния шока переходя в состояние эйфории.
– Хватит вопросов! – вмешивается Сталин. – Давай, рассказывай, что такого произошло на этой земле за последние десятилетия, что перевернуло все вверх дном. И хорошо бы тебе говорить правду, потому что, если только узнаю, что ты мне врешь…
Угрожающий голос Сталина как холодной водой обдает репортера, которая берет себя в руки и начинает рассказывать о главных событиях в мире после 1945-го: о холодной войне, о смерти самого Сталина и о его преемниках, об упадке Советского союза и окончательном его распаде.
– Как это, человек, устроивший эти «перестройку» и «гласность», все еще жив?! – разъяряется Сталин.
Девушка пожимает плечами, не зная, что сказать.
– Журналистка, скажи мне, хоть водка еще существует? – спрашивает Лев, любитель выпить.
– Ну, некоторые вещи не меняются! – отвечает Сабина. – Я думаю, что если исчезнет водка, точно настанет конец света!
– Уф! – успокоенно вздыхают солдаты.
– А потом? Что случилось после 1991-го? – спрашивает Лев.
– Каждая республика стала «независимой», «демократической» и с «рыночной экономикой», было несколько территориальных конфликтов. На деле, я думаю, они соединили все худшее от социализма и от капитализма. Если раньше государство создавало базовые условия жизни для своих граждан, теперь каждый сам за себя. Это вызвало волны миграции в большие города, особенно в Москву и Санкт-Петербург, создавая радикальные националистические движения, ксенофобию и социальные и экономические проблемы.
– В Москву и что-что? – не понимает Сталин.
– Санкт-Петербург, бывший Ленинград, – объясняет девушка.
Сталин качает головой.
– Значит, Ленинграду вернули это германско-буржуйское название… – раздражается диктатор. – Только не говори, что Сталинград тоже переименовали...
Сабина чешет затылок, не зная, стоит ли сказать правду.
– Ну нет! Переименовали?
– Так говорить или не говорить?
– Говори!
– Переименовали... Теперь это Волгоград... Кстати, там построили красивый мемориальный комплекс в честь героев войны, – замечает репортер, стараясь сгладить ситуацию, упоминая монументальный памятник-ансамбль с гигантской Родиной-Матерью.
Сталин молчит. Пламя зажигалки погасает, и коридор погружается в кромешную тьму.
– Секундочку, у меня должна быть еще одна, – говорит Владимир, который забыл о зажигалке в своем кармане.
Как только возвращается свет, Лев догоняет Сталина, который не переставал идти и теперь был уже довольно далеко от группы:
– Товарищ Сталин, как Вы думаете, может, стоит вернуться в прошлое теперь, когда мы уже знаем, что произошло? Можно установить портал прямо здесь и спокойно вернуться в Кремль. Зная, что случилось в последние 72 года, Вы сможете управлять страной лучше, чем когда-либо!
Советский вождь молча продолжает идти.
– Подумайте, товарищ Сталин. Мы немало рисковали жизнью сегодня, и чудом остались живы и здоровы. Но впереди – еще большие испытания. Помните, что если с Вами что-нибудь случится, это отразится на всем мире! – предупреждает красноармеец, опасаясь реакции своего непредсказуемого командира.
Сталин останавливается и оборачивается ко Льву:
– Я не верю в чудеса, солдат, только в ваши способности. Поэтому мы здесь. Посмотри на себя. Думаешь, захватить Кремль – задача сложнее, чем победить в Великой Отечественной войне?