Страница 72 из 290
…
В это время в Можайском районе...
– Вот черт! Это я должна была сейчас быть в Кремле и наблюдать за всем своими глазами! – возмущается Сабина, недовольная тем, что ее отправили вдаль от центра событий.
– Ну, детка, ты видела, сколько крови на площадке. Это ребята шутки не шутят! Нам еще повезло, что нас не отправили на то поле боя. Если эти ненормальные так расправляются с полицией, представь себе, что было бы с простыми журналистами? – возражает оператор, открывая дверь машины...
– Но ты не понимаешь, такое не каждый день происходит! Это уникальная возможность построить карьеру! Только представь, если бы ты первым снимал этих ненормальных, пока я комментирую погоню! Мы бы стали известными на всю страну! Вместо «той блондинки, которая иногда несет какую-то чушь по ящику» – знаменитый репортер Сабина Арбузова, а ты – Николай Туманян, или самый востребованный оператор России!
Николай замирает на секунду, подозрительно глядя на коллегу:
– Ты же не собираешься...
– Едем сейчас же! – возбужденно заявляет Сабина.
– Ты шутишь?! Канал уже отправил туда группу репортеров, они все снимают с вертолета, кроме того, работают журналисты на Красной площади, на освещении парада. Пока мы доедем – если доедем – полиция уже схватит преступников, и над нами только посмеются и спросят, что мы там забыли, – критикует Николай.
– Ля-ля-ля! – передразнивает блондинка коллегу, копируя его жесты. – Я поняла, ты боишься, да? А я говорю, мы узнаем, что будет, только если попробуем! Споря без толку, мы теряем драгоценные секунды самого скандального репортажа года! Отдай ключи!
– Не дам! Я отец семейства, и не собираюсь расставаться с жизнью! – отвечает боязливый оператор.
– Отдай! – кричит репортер, походя на дикого зверя.
– Хорошо, но с одним условием! Мы будем держаться на безопасном расстоянии от этих кретинов! – соглашается Николай, передавая ключи Сабине с осторожностью работника зоопарка, кормящего львицу.
– Ну, разумеется! Поехали, нельзя терять время! – подпрыгивая от нетерпения, восклицает репортер.
...
Ярослав заряжает винтовку, в то время как в другой машине солдаты замечают приближение полицейских автомобилей. Виктор сигналит и мигает фарами, предупреждая Владимира о близкой опасности. Как только в их поле зрения попадает въезд на Красную площадь через Манежную, они видят серьезную охрану входа на парад, усиленную подкреплением, чтобы схватить их.
– Черт! Здесь не проедем! – отмечает Ярослав, глядя на вооруженных до зубов военных, оцепивших Воскресенские ворота.
– Есть идея! – говорит Владимир и разгоняется, не сворачивая.
– Хорошо, что Большой на месте! – замечает Сталин, проезжая мимо знаменитого московского театра.
Владимир следует до самой площади, которая, к его удивлению, теперь называется Лубянка, а не Дзержинского, но на которой по-прежнему возвышается величественное здание НКВД.
– Название площади другое, но здание на месте. Интересно, НКВД еще существует? – задумывается советский вождь.
Владимир резко выруливает направо, въезжая на узкую Никольскую улицу, один из подъездов к Красной площади. Виктор следует сразу же за ним, надеясь оторваться от погони, преследующей их теперь по безлюдным улицам, обитатели которых наблюдают за происходящим из окон зданий.
– Хорошо бы подготовить еще гранат, Стефан! – замечает Виктор, глядя на приближающиеся полицейские машины в зеркало заднего вида.
Молдаванин бросает гранату в один из автомобилей, который сразу же взрывается. Улица узкая, и остальные машины оказываются заблокированы в облаке дыма и пламени.
– То-то же! – довольно замечает Лев, радуясь освобождению от погони.
– Меня беспокоит, что нас ждет впереди, – комментирует Тимур, представляя насколько самоубийственно врываться на Красную площадь в разгар военного парада.
– Пригнитесь! – кричит Ярослав, предупреждая о военных, обстреливающих машину. Один из выстрелов попадает в колесо, и автомобиль снижает скорость. Стефан забирается на крышу и бросает в стрелков гранату, как будто синхронизируясь с Ярославом, который прикрывает его, стреляя по противникам, чтобы граната попала точно в оцепление и освободила им путь к параду. Въехав на площадь, советский вождь закрывает глаза рукой, под впечатлением от очередного сюрприза: Казанский собор, который он разрушил в 1936 году, как новенький стоит напротив Исторического музея.