Страница 112 из 290
– Кавказ – это проблематичный регион, – комментирует Егор. – Кроме того, что это горная местность, я не уверен, что нас тепло примут чеченцы и дагестанцы, которые всегда наготове, ожидая ослабления власти, чтобы восстать.
Сабина беспокойно слушает эти аргументы, нервно барабаня пальцами по столу. Тимур замечает ее реакцию и спрашивает:
– Что думаешь, товарищ Арбузова? Ты знаешь это время лучше нас.
Сабина смотрит на наркома, обводит взглядом всех остальных и вздыхает:
– Честно говоря, я не могу смотреть на ваши планы с таким же энтузиазмом. Когда несколько лет назад Россия аннексировала Крым, многие всерьез говорили о возможности третьей мировой. И это Крым! Как бы я его ни любила, должна признать: это ничто по сравнению с огромной территорией, которую вы планируете захватить.
– Ну, я понимаю Ваш аргумент, – отвечает ее современник Егор. – Мы воспользуемся тем же преимуществом, что и в той ситуации. Западные страны не решились начать войну из-за такой небольшой территории как Крым. Так же они не будут рисковать и из-за немного большей территории, стран Балтии. А остальные республики не входят ни в какую западную организацию, так что о них можно и не беспокоиться.
– Твой дед прав, Атаманов. Наилучшая стратегия – вернуть республики Центральной Азии и двигаться в направлении запада, по часовой стрелке. Срок моего ультиматума истекает через час, и до сих пор ни один из глав республик не отказался от своих полномочий. Наши войска уже находятся на границе с Казахстаном, верно? – спрашивает Сталин.
– Так точно. Солдатам приказано начать вторжение сразу по истечении срока, – отвечает Егор.
– Зачем давать время врагу? Давайте застанем их врасплох! – предлагает Владимир, жаждущий войны.
– Я человек слова. Обещал 24 часа – значит, 24 часа. Ни больше, ни меньше, – решительно заявляет Сталин. – Но опробуем новую тактику. Солдаты, дислоцированные на Кавказе и в Восточной Европе, пока не будут атаковать. Начнем с Центральной Азии, чтобы показать миру, что мы не шутим. А потом будем продвигаться на запад.
– Вас понял, – отвечает Егор и связывается с командованиями войск, которым приказано оставаться в режиме ожидания.
У Тимура, понимающего, что у его народа будет меньше времени, чтобы подготовиться, появляется идея:
– Товарищ Арбузова, нужно немедленно записать обращение к казахскому народу. Можете помочь?
– Что ты хочешь делать, Букейханов? – спрашивает Сталин, заинтригованный неожиданным предложением наркома.
– Хочу обратиться к моему народу, объяснить им, что лучше не сопротивляться, – отвечает казах.
Сталин жестом разрешает. Тимур и Сабина идут в кабинет, где обычно снимает свои обращения советский вождь. Как только они оказываются одни, девушка начинает плакать:
– Я не могу поверить, Тимур! Почему? Почему все это происходит? Я не хочу в этом участвовать, не хочу начинать третью мировую войну! Миллионы невинных жизней в опасности, и я чувствую себя монстром из-за того, что я здесь! Вы не так уж и отличаетесь от Гитлера! Он начал вторую мировую, чтобы распространить свой Лебенсраум, а сейчас вы начинаете третью мировую, чтобы...
Прежде, чем Сабина успевает закончить, Тимур закрывает ей рот.
– У стен есть уши, – шепчет нарком. – Я тоже переживаю о жизнях людей, поэтому и хочу к ним обратиться. Теперь быстро, у нас мало времени!
Сабина вытирает слезы и готовит технику, чтобы транслировать обращение онлайн. Тимур смотрит в камеру и, как только заканчивается отсчет, начинает говорить на казахском языке.
– ...алаштың баласы бұл жолы болмаса, жақын арада өз тiзгiнi өзiнде бөлек мемлекет болады.
Заканчивая этими словами обращение, Тимур жестами показывает, чтобы Сабина прекратила съемку.
– Я не поняла ни единого слова, но звучит так красиво... – улыбается русская. – Что бы ты ни сказал, надеюсь, все будет хорошо!
– Будет, будет, – заверяет казах, со своим типичным спокойствием.
Обращение смотрит большинство казахстанцев, опасающихся приближающегося нашествия. Многие поддерживают вхождение в состав СССР, от которого республика отделилась последней, но власть не хочет потерять свою автономию и мобилизирует свои войска к границе, где атмосфера становится все более напряженной. Те, кто выступает за союз, чувствуют себя еще более уверенными потому, что в советском руководстве есть свой человек. Те, кто против, называют его марионеткой Сталина, врагом народа, и клянутся бороться до конца.