Дороги Аннуина

– Почему ты удивилась, поняв, что исцеляешься? – Киан поправил расстеленную на полу накидку так, чтобы её край укрыл ноги Саги, и вновь улегся на пол, – Разве в твоей семье никто не говорил о том, что в вашей крови течет ведьмовская кровь?

Если она чуть–чуть повернется, то тепло тела Киана поможет ей окончательно и бесповоротно нырнуть в сонное забытье. Сага стиснула зубы, ещё никогда она столько не думала о том, как хорошо было бы прижаться к широкой груди и предоставить себе шанс стать маленькой и беззащитной. Эдуард видел в ней младшую сестру и ровню себе. С Кианом ей хотелось просто закрыть глаза и разрешить ему командовать так, как сочтет нужным. Он излучал силу и уверенность.

– Мою бабушку называли ведьмой, но мы считали, что у соседей были просто злые языки, – внезапно до Саги дошло, что делает Киан, пользуясь воцарившимся между ними перемирием. Она обругала себя и перекатилась на другой бок. Глупая, глупая дурочка, которая распустила слюни и легко клюнула на удочку самоуверенного наглеца, который решил вызнать все её тайны. – Ещё один вопрос, и я подумаю о том, как потренироваться на тебе. Кажется, ты забыл, что не переносишь колдовство.

Она прямо–таки спиной почувствовала, как Киан напрягся. Холодок неприязни моментально разрушил  иллюзию уюта, и Сага разъяренно подоткнула импровизированную подушку под шею.

Кошка Палу сидела возле её головы – маленький юркий черный зверёк с круглыми желтыми глазами, снова принявший размеры домашнего питомца. Сага сонно моргнула, вспоминая, что находится в янтарном святилище. Если бы не это, она решила, что лежит дома, в своей постели – так хорошо и крепко ей спалось. Палу внимательно наблюдала за ней, наклонив ушастую голову набок.

– Привет, – прошептала Сага. Им придется уже скоро расстаться, и едкая печаль заколыхалась где–то на уровне горла.

Она инстинктивно съежилась, словно пытаясь защититься и вернуться в сон, и обнаружила, что тепло окружает её со всех сторон. Спина надежно укрыта, прижатая к источнику тепла, а поверх накидки, под которой лежала Сага, собственнически расположилась рука Киана. Кажется, во сне Сага сама устроилась так, чтобы оказаться максимально близко к нему, а он оказался совсем не против такого положения дел.

Дыхание Киана было ровным, как у человека, спящего в полной безопасности. Видимо, Каэр Видир смог успокоить даже находящегося в постоянной боевой готовности воина. Сага закрыла глаза, пытаясь представить себе – что, если бы было возможно такое, чтобы каждое утро она просыпалась с ощущением мира и защиты? Каждое утро, рядом с мужчиной, способным отразить любую угрозу.

Она осторожно повернулась так, чтобы оказаться лицом к Киану. Сейчас, во сне он выглядел слишком молодо. Саге ужасно хотелось дотронуться до его лица, коснуться резких, неправильных очертаний. Сейчас можно позволить себе это, на пару мгновений просто отдаться власти своих желаний.

Пальцы Саги были почти в миллиметре от четко очерченных скул Киана, когда он внезапно открыл глаза. Всё это время он не спал, – догадалась Сага. Не спал и ожидал – как она себя поведёт.

– Смелее, ведьма, – Киан произнёс это неслышно, одними губами, однако Сага прекрасно поняла его. Кажется, он тоже готов на секунду окунуться в бездну.

Она медленно провела по горячей коже, наблюдая за тем, как серый цвет радужки глаз Киана становится темнее с каждым её движением. Саге показалось, что кровь внутри её вен превращается в горящую жидкость, а сердце вот–вот начнет пропускать удары. Никогда ещё в жизни у неё так не кружилась голова как сейчас. Это было чистейшее безумие, которое просто сносило ей крышу, и Сага не могла поверить в то, насколько оно чертовски прекрасно.

Пальцы соскользнули вниз, к упрямому подбородку и задержались в опасной близости от его губ.

Если он сейчас её не поцелует, она просто умрет.

Прикосновение к губам ведьмы оказало на Киана такое же действие, как и удар молнией. За всё время, которое они провели вместе, она много раз заставляла его сердце пускаться вскачь в бешенном ритме, однако сейчас лихорадочные удары прямо–таки оглушали Киана. Кажется, он превращается из хладнокровного воина в одно сплошное желание, контролировать которое в данный момент он не в состоянии. Это колдовство, не иначе.

Однако, любое воздействие ведьмы должно было подразумевать тот факт, что сама она не разделяет вызванных эмоций. Затуманенный взгляд Саги говорил абсолютно противоположное. Она хочет его так же сильно, как и он – её.

У неё такие нежные руки, которые прямо сейчас обвивали шею Киана так, словно она желала ни на секунду не отпускать его.

Что, если она действительно может превратить в реальность его потаённое желание быть нужным, быть чьей–то надежной защитой без страхов потерять любимого человека ?

Где–то очень далеко, остатками трезвого рассудка Сага понимала, что никогда ещё так бесстыдно не вела себя, позволяя взять верх одному единственному желанию ощущать жар, исходящий от тела Киана, и его почти болезненное напряжение. Возможно, вся проблема в том, что она потеряла последние остатки мозгов в Лабиринте.

Поэтому с одной стороны она ощущала себя обделенной, когда он резко отпустил её. А с другой стороны была почти благодарна ему.

– Нам надо идти, – произнёс Киан. Ему стоило огромных усилий оторваться от неё и заставить себя взять в руки. Ещё немного, и он овладел бы ею прямо здесь, в святилище. Нельзя позволять чему–либо отвлекать себя от своей цели.

Он должен вернуться домой.

Ведьма выглядела так, словно он разбил её ожидания. Киан мог поклясться – разочарование в её глазах было неподдельным.

Пока он поправлял одежду и возвращал меч на своё место в ножны, ему было сложно не смотреть в сторону Саги. Будь он дома, он попросил бы у короля позволения оставить на время двор Тары. Ему было бы необходимым построить свой дом, собрать своих людей и поселить их семьи вокруг, создав заново свои владения, разрушенные однажды ночью  до основания. Он никогда не возвращался домой, избегая встречи с прошлым, и многие укоряли его за это за спиной. Для кланов Тары было диким и странным желание стремиться к одиночеству.