Страница 5 из 11
– Неделю назад, – подтвердила Клементина. – Но я соврала, что не могу в этот день. И вру до сих пор. Но он же врач, еще раз-другой и он точно поймет, что я все выдумываю.
– Это как пить дать, – согласилась Анна.
Чем она может помочь девушке при этом, оставалось совершенно неясным. Кроме того, чтобы выслушать и посочувствовать, разумеется.
– Он ведет себя так глупо! – со слезами продолжала Клементина. – Везде выставляет меня… словно вещь! Посмотрите, чего я добился… Это ужасно! Я звонила матери, она посмеялась. Говорит, прочисти ему мозги, поставь на место. Это теперь твой муж, он для этого и создан. А я… Я думаю, какая разница. Он же все равно… никогда…
– Не изменится. Останется таким же, – закончила за нее Анна. – Это правда, девочка моя. Так и будет.
– Ну и, кроме того, – дополнила Клементина, – в нашем брачном контракте записано, что тот из супругов, кто запросит развод, останется ни с чем. А это совершено невозможно. На эти деньги живу не только я, но и мои родные, которым я помогаю. Я в полном отчаянии!
Анна промолчала, погрузившись в размышления. Да и что тут можно было посоветовать?
– Ладно, простите, – именно так поняла ее девушка. – Я сама виновата в том, что устроила свою жизнь таким образом. Не всем же быть счастливыми.
Донья Анна раздумывала еще секунду. После этого, отложив в сторонку оставшуюся половинку черимойи, снова потянулась за вином.
– Вот что, – сказала Анна Моредо. – Если твой муженек придет поговорить со мной завтра утром, я попробую его переубедить.
– Как?
– У меня как раз откололся зуб. Черт бы побрал эту черимойю с ее каменными косточками! Шучу, я ее обожаю. Но позвать специалиста осмотреть проблему, не помешало бы, верно? Как ты считаешь, милая?
Полчаса ушло у женщин на то, чтобы договориться о нужных деталях.
На следующее утро Горацио стоял перед Анной со своими зубоврачебными инструментами в руках.
– Синьора! Осмотр в таких условиях, конечно, не приемлем! В пыли, рядом с дорогой? Я еще раз предлагаю вам любое время в моем кабинете.
Но улыбающаяся во весь рот Моредо была непреклонна:
– Так, может, я беспокою тебя напрасно, милый? Ты взгляни сначала так. Если оно того стоит, мы, конечно, отправимся к тебе.
Вздохнув, Горацио Солер приступил к осмотру.
– Все в норме, насколько я могу судить, донья Анна, – сообщил он спустя минуты три-четыре. – Для вашего возраста у вас прекрасные зубы. Одна единственная дырка, мы справимся с ней за полчаса. Но точно не здесь! Вы зря боитесь…
– Боюсь? – с удивлением сказала Анна. – Вот еще! Уж будь спокоен. Раз у тебя хватило мужества жениться на Клементине, полагаю и я выдержу пару минут в твоей зубоврачебной пыточной!
– В каком смысле, донья Анна? – не понял дантист слов слепой.
Анна сделала вид, что сама его не поняла:
– Ты же женился, Горацио? Верно?
– Да.
– На Клементине Суарез? Что из Асуны?
– Все так.
Анна всплеснула руками:
– Так что ты морочишь мне голову? Как будто ты не слышал про ее мать и других ее родственников. Да и про нее саму!
Собиравший инструменты в серебристый медицинский чемоданчик дантист, замер в недоумении.
– Что я должен был слышать? – переспросил он. – Я ничего не понимаю.
– Ладно, сынок, – ответила Моредо, после секундного «размышления». – Тогда забудь. Не мое это дело – вмешиваться в чужие счастливые жизни.
– Нет уж! – настоял Горацио, и в его голосе прозвучала тревога. – Я прошу вас! Что вы имели в виду?
– Ну… – всем своим видом Анна выражала сомнение. – Если бы я не дала обещание падре Паскуале выражаться сдержанно… с тех пор как высказалась при нем по поводу церковного пандуса, на котором едва не сломала шею, то я бы сказала пожестче. А так, всего лишь замечу, что эта семейка – кусок засохшего под солнцем дерьма! Особенно бабы.
– Донья Анна! Как вы можете?! – возмутился Горацио.
– Ну вот, я же говорила! – Анна досадливо махнула рукой. – Все, не проси меня больше ни о чем говорить. Я умолкаю. Прости. Иди с миром.
Но уйти Горацио Солер уже не мог.
– Вы что-то знаете? – наклонившись к слепой, пропыхтел он. – Я требую рассказать мне все, как есть!
– Требуешь? – сдвинула брови Анна.
– Ну, ладно, ладно, – дантист смягчил тон, – Я прошу. Очень вас прошу. И обещаю вам сделать этот зуб бесплатно! Идет?
– Ну, хорошо, – Анна сделала вид, что довольна сделкой, и приступила к делу. – Ты же знаком со своей тещей?
– Разумеется.
– И как она тебе? В смысле внешности?
– Ну… Не знаю… – Горацио Солер никогда не думал о матери жены в таком плане. Полнотелая, крикливая женщина за пятьдесят, которых полно во всей Андалузии и ее окрестностях.
– Страшна, как смертный грех! – помогла ему Анна. – И с возрастом в их семействе в эту сторону меняются все женщины. До единой! Я помню ее мать, бабку твоей невесты, а они, как две капли воды похожи. О!..
Анна закатила слепые глаза, как бы вспоминая.
– Она была… э… некрасивой? – с тревогой спросил Горацио.
– Как тебе сказать… – «искала слова» слепая. – Если представить ее вывернутой наизнанку, намного хуже не станет. Если бы мне предложили сделаться снова зрячей, но жить в комнате с ее портретом, я бы крепко задумалась.
Горацио напряг память, вспоминая тещу. Может это сразу и не бросалось в глаза, все-таки он больше смотрел на невесту, но, наверное, Анна Моредо была права.
– А что твоя … как ее?.. – «не могла» вспомнить имя Анна.
– Клементина? – подсказал Горацио. – Она прекрасна!
– Ну-ну, – скептически скривилась Анна. – Любовь слепа. И твой случай лишнее подтверждение этой вечной мудрости. Ладно. Иди, Горацио, мне нечего тебе больше сказать. Твои глаза – не мои, со временем они, возможно, прозреют. А заодно – проверь пока свои уши.
– Зачем? – Горацио вновь опешил.
– Ты что, не слышишь, как над тобой смеется весь город? – донья Анна расхохоталась с искренним удивлением. – Взял в жены такую… – она обвела рукой лицо. – А какие у вас будут дети?.. Боже мой! Даже моей богатой фантазии не хватает представить!
– Надо мной смеются? – переспросил Горацио тихо, но уже играя желваками.
– В лицо? – ответила старуха. – Разумеется, нет! Ты единственный стоящий дантист во всей Санта-Монике. Тебя уважают и ценят, и, конечно, никто не захочет портить с тобой отношения.
Этот комплимент Горацио выслушал с привычным сомнением, но в итоге ему поверил – донья Анна, как известно, говорит всегда «от сердца и чистую правду». И вообще! Кто они такие, чтобы судить о том, что и как он делает? Тем более в таком личном деле, как супружеский выбор.
– Ну и пусть! – сказал он воодушевленный этими мыслями. – Пусть смеются! Не знаю… Пока в Клементине меня все устраивает!
На этот случай у доньи Анны тоже был готов план.
– Включая ее прошлое? – заметила она с легким удивлением. И вновь вздохнула: – Ну-ну…
Успокоившийся было Горацио вмиг потерял самообладание:
– Какое прошлое?! Донья Анна!
– То, что тоже передается у них по семейной линии, – произнесла Анна с сочувствием. – Моли бога, Горацио, чтобы у вас родилась не девочка.
– Что вы имеете в виду? – почти завопил дантист.
– Не могу себе представить отца, – объяснила слепая, – спокойно глядящего, как его дочь задирает подол перед каждым встречным.
– Что?! Вы хотите сказать что… что… что Клементина…
Анна улыбнулась и с участием добила:
– Шлюха? Ну не так чтобы! Но если дождаться, когда она зевнет в солнечную погоду, можно увидеть, как по земле забегают солнечные зайчики.
Горацио остолбенел окончательно, раскрыв рот шире самого послушного из своих пациентов.
– А если это сделают одновременно ее мать, бабка, сестры и тетки по материнской линии, ими можно будет заменить диско-шар в ночном клубе, – добавила Анна.
– Подождите… – прошептал Горацио. – Я думал, наоборот. Что я у нее первый.
Анна расхохоталась так, что Горацио покраснел.