Дело о красном виноделе

 "Можешь не стараться, он тебя не слышит. Максим, познакомься - это Илья Смолин, муж твоей новой подруги. Ровно в полночь я напоил его ядом, ему остаётся жить около трёх часов, в тот момент, когда ты читаешь эти строки, по моим предположениям срок сократился до полутора часов. Я рискнул предположить, что ты захочешь его спасти. Пожалуйста, противоядие на столе, но подожди, не торопись, время ещё есть. Насколько я тебя узнал, к Любе Смолиной ты испытываешь чувства, она тоже не прочь ответить тебе взаимностью, но между вами стоит её муж. Ты бы мог устранить это препятствие, но узнав это, твоя подруга вряд ли будет рада, ты станешь её врагом. Я упростил  тебе задачу, я сам его отравил. Тебе остаётся только сделать моральный выбор: спасти его и вернуть его жене, или не вмешиваться в начатый процесс и остаться в сердце возлюбленной единственным мужчиной.

Чтобы помочь тебе с выбором, я немного расскажу про Смолу. Во-первых, год назад он не пропал, а сам ушёл из семьи и присоединился ко мне. Мы с ним промышляли контрабандой, спекуляцией. Сначала всё шло неплохо, но позже Смола стал отличаться жестокостью, вместо того, чтобы договариваться с купцами, он начал их избивать, а позже и мочить. Посмотри в архиве, у вас должно быть несколько нераскрытых дел по этому поводу. Инициатором убийства Вадика Салтыкова тоже был он, я был против этого. После того как ты взял вербовщика рабочих, Смола предложил устроить налёт на госпиталь, где лечиться Пинчук и пришить его, это уже переходит всякие границы, на лекаря я никогда не подниму руку. Поэтому пришлось от греха подальше избавиться от него. Что-то я разговорился, пора заканчивать. Вперед! Выбор за тобой.

Твой друг Панов И.И."

Вот паршивец! Да, я действительно хотел бы, чтобы Смолина не было, тем более он такой злодей. Но с другой стороны, я не могу оставить человека умирать, пусть даже такого. Я не суд, чтобы решать, кого приговорить к смерти. Тем более, со слов Панова, на Смолине висят несколько нераскрытых преступлений, спасу его, потом докажу его причастность и отдам под суд, вышка ему будет гарантирована!

Взял конверт, я разорвал его. Внутри лежал коробок с парой спичек. Ух-ты, а на бумаге изнутри конверта тоже что-то написано: "Скоро финал нашей с тобой истории, жди приглашения на бал". Сумасшедший какой-то!

Открыв бутылочку с вонючим содержимым, я влил её в рот находящемуся без сознания Смолину. Тот сразу же рефлекторно закашлял и очнулся. Выйдя из землянки, я обратился к двум опричникам, стоящим около входа:

- Мужчину арестовать и не спускать с него глаз, он очень важен.

- Будет сделано, господин следователь! - Опричники вошли в землянку.

Один из рядовых помог мне снять броню, в этот момент подошёл Мартын:

- Максим, что будем делать дальше?

- Самое интересное! Будем опрашивать всех рабочих, описывать всё оборудование, сырье, продукцию - всё, что есть в остроге. Когда это сделаем, я ещё что-нибудь придумаю. Ты что хочешь делать?

Мартын с каждым моим словом грустнел всё больше и больше, но услышав вопрос, пришёл в себя:

- Чур, я переписывать котлы!

- Пожалуйста! - найдя взглядом сотника, я крикнул ему: - Петров! Иди сюда!

Усталый сотник медленно подошёл ко мне и присел на телегу.

- Слушай план работ для опричников. - Я достал из принесенной сумки большой блокнот, открыл его и приготовился писать приказы. - Итак, во-первых…

 

***

Раннее утро…

 

Провозившись на мануфактуре до самого утра, мы ехали обратно. Предприятие ничего так... Если бы не было подпольным, то можно сказать образцовый заводик. Больше сотни рабочих, полторы тонны сырья на переработку, тридцать литров готовой настойки, оборудование качественное. Единственный минус - это рабское положение работников и антисанитария, хотя какая санитария в предприятии, где варят дурь. Большую часть варщиков отпустим, как только проведем разъяснительную работу о вреде нелегальной работы, задержали только десяток лиц, числящихся приближенными организатору мануфактуры. Перед нашим отъездом с острога, вместе с паробусами для задержанных приехал посыльный от младшего Земляникина и передал нам радостную весть. Всем участникам ночного мероприятия наш начальник объявил отгул на сегодняшний день.

Водитель, изредка зевая, вел экипаж. Сотник Петров дремал на заднем диванчике, а я сидел на боковом диване, выглядывая в открытое окошко. Проезжая мимо пруда на въезде в город, я спросил у Мартына:

- Слушай, а в этом пруду народ купается? - Как помню, в Энске в этом пруду каждый год запрещают купаться из-за загрязнения воды, но всё равно каждый год множество людей купаются в нём, развешивая при этом на запрещающие таблички одежду.

- В Утином что ли? Конечно, нет! Он же грязный, - удивился Мартын, моему, как ему казалось, нелепому вопросу.

- Логично…

Дальше мы ехали молча. Въехав в город, основная часть кортеж проследовал в сторону приказа тайных дел, а наш экипаж свернул на одну из улиц. Водитель заглянул из кабины в салон:

- Максим Эдуардович, приехали, как и просили.