Пыльными дорогами. Путница

Не верьте, люди добрые, песням, что гусляры на ярмарках поют. Не слушайте их слов ложных – врут с три короба.

Жила я в Растопше, слушала сказания их и думала, что Трайта – город чудес и люди там всё чародеи да волшебники, а стены…стены белым сияют день и ночь, а во рвах, что укрепляют их, рыбы живут диковинные. Вранье все это – вот что скажу. Не выходит девица-луна, чтоб на Трайту нашу полюбоваться, из-за туч. Она на все и всех одинаково смотрит, боком своим серебряным, поворачиваясь.

С чего ж я так вдруг на гусляров и людские болтливые языки осерчала? Да с того, что к концу второй недели похода нашего с вершины пологого холма трайтовские стены увидела. Выехали мы со стоянки своей на рассвете, а как солнышко к зениту подошло, последний холм миновали. Пред нами равнина расстилалась зеленая да гладкая. Серебристые ленты рек ее трижды пересекали. Одна даже поперек города лечь посмела – Марвой ее прозвали. За что – не ведаю – но как окажусь в Доме Предсказаний, точно спрошу.

- К вечеру доберемся, - с просиявшим лицом проговорил Далибор, заслоняя лицо ладонью.

- А если не успеем?

- Успеем, лисица. Домой ведь едем.

Я последовала его примеру и так же прикрыла глаза от прямых палящих лучей. Тюрбан, сооруженный из куска синей ткани, опять украшал мою голову. Помню, увидела я картинку с кочевниками в таких же и запомнила. После стащила у матери кусок ткани, что для платья сестре берегла, да решила такой же сделать. А что ж тут такого? У сестры этих нарядов вон сколько! А мне бы все равно пожалели.

Теперь мне легко удавалось скрываться от солнца, а синий цвет так шел к моей рыжей косе. Даже Ладимир, отбросив насмешки, признал это. Уж не знаю, как мне не покраснеть удалось.

Посмотрела я на Трайту. Большой город. Темный. Стены не сияют совсем – из темно-серого камня. Ров вокруг еще одной лентой блестит, подъемные мосты – чудеса рук зодчих – опущены, а по ним пестрым потоком люди тянутся.

- Считай прибыли, Вёльма, - кивнул в сторону Трайты Ладимир. – Небось с непривычки дух перехватило?

- Вот еще, - фыркнула я. – Разве ж тут диво какое есть? Стоит город, стены ночи черней. От чего духу-то перехваченным быть?

- Ты подожди, пока приедем, - усмехнулся Деян. – Там-то уж чудеса начнутся. Я сам в Трайту мальчишкой попал – ох, сколько всего тогда увидел. А ты, парень, чего побледнел?

Осьмуше, которому в пути все же нашли лошадь, в лицо бросилась краска после такого вопроса. Он перевел на меня тревожные глаза и негромко проговорил:

- Боязно мне, Вёльма.

- Чего это?

- Боюсь, как бы чего не случилось.

Я тепло улыбнулась.

- Не один ты такой, Осьмуша. Не бойся. Сама в белый свет еду.

«Тебе-то хоть вернуться куда есть, а мне…» - вслух не сказала.

- Ну, будет языками чесать, - натянул поводья Далибор. – А то и к зиме не успеем. Едем, хлопцы.

Мы с Ладимиром переглянулись и дружно двинулись вслед за княжьими людьми.

Птаха небесная небось уже заждалась, пока солнце закатится и она из гнезда выберется. Зернышки-звезды по одной стали высыпать на темнеющее небо, когда мы к воротам подъехали.

Тут уж мне без шуток страшно стало. Издали-то на город смотреть - что? Пятно темных стен да неровная линия крыш - горизонт. А вот поблизости…

Ох, не думала, что так велика она, Трайта наша. Ров сажени три будет, а стена – все шесть. Или мне с перепугу кажется?

Несмотря на вечерний час, люд густо толпился возле ворот и, пусть не такой большой как днем, но все ж широкой вереницей тянулся по опущенному мосту.

Вблизи стен ютился еще один город – неопрятные дома и хлипенькие хибарки бедняков. Огороженные легким забором, усадьбы, казались совсем жалкими. Кое-где виднелись подобия огородов, обозначенных ярко-зеленой ботвой.

Все мои радужные мечты о волшебном городе окончательно разбились, будто старый глиняный кувшин, когда я полной грудью вдохнула местный воздух. Зловонье нечистот, всегда сопровождающих человеческое жилье, сразу же ударило в нос. Здесь мой страх прошел и осталось удивление – неужто чудный город так воняет?

Копыта Мирки процокали по деревянному настилу моста. Лошадь с непривычки заволновалась. Не каждый ведь день надо рвом ходила. Чего доброго мост возьмет и провалится, а внизу глубина неизвестно какая. Ох, обереги, Ларьян-батюшка. Тут не то, что кобыле, мне страшно стало.

Осьмуша был ни жив ни мертв. Побледнел, глаза долу опустил. От гомона, доносящего из раскрытых ворот города, ему по-настоящему страшно стало. А вот Ладимиру хоть бы хны. Сидит себе в седле, по сторона бойко смотрит. Сказано – был человек в Трайте уж. Не боится вовсе.

На въезде нас стражники – те же княжьи люди остановили. С Далибором вежливо поздоровались, спросили, как поездка удалась, пару слов о нас, спутниках, а потом и пропустили.

Задрав голову, я смотрела на изогнутую арку толстой крепостной стены, что надо мной возвышалась. Ох и глыбища же! Такая если свалится то пиши пропало. Вот теперь-то у меня дух и захватывает при виде такой махины.

Трайта встретила меня шумом, тучей запахов, криками и общей неразберихой. Огни костров и факелов освещали город и нещадно чадили. Прикрыв на миг глаза, я вдохнула здешний ядовитый воздух, а после, снова увидев все вокруг, будто окончательно поняла – мой путь в чудо-город завершен. А что далее – не ведаю.

Чтоб там ни было, а Трайта все ж дивный город. Говорят про него разное, а в главном, не врут. Из камня выстроен целиком. Разве что у бедняков дома из дерева. Да только бедные все за стенами городскими ютятся.

Нашу Беларду издавна деревянной зовут. За то, что нет здесь, как в просвещенной Ельнии, замков богатых, крепостей каменных и городов неприступных. Только Трайта да Стропье, что у берегов моря стоит, по-западному построены.