Страница 2 из 105
Куда идти – я не ведала. Мир мой за околицей кончался, а дальше – дороги пыльные нехоженые. Лишь знала, что рядом с деревней нашей, Растопшей, путь в Трайту – столицу нашу - пролегает. Как-то в детстве отец меня с собой на ярмарку возил, вот в память и врезалось. Трайта – город большой, людный. Там затеряться легко. Никто меня найти не сможет, даже если долго-долго искать будет.
Я еще раз посмотрела на своего крылатого спутника и потянулась за мешком. Ох, и тяжеленный, он, сволочь, оказался после отдыха!
С кряхтением, набросила его на плечи и побрела дальше. Вот доберусь до леса, там и отдохну под сенью деревьев раскидистых, да на травке мягенькой. Здешняя степь-то лесами перемежается лишь изредка. Выжжена вся до самой голой земли. Трава сухая, колючая – не полежишь на ней, только спину исколешь да оцарапаешься.
- Ну, веди меня, дружок мой, - шепнула я, обращаясь к далекому орлу. Тот не ответил ни звуком и лишь зашел на новый виток в пронзительно-голубом небе.
Я невесело усмехнулась и зашагала по жесткой траве. Эх, только бы не упасть, не встану ведь потом, устала – сил нет.
Лес был густым, приветливым, прохладным. Солнечные лучики играли в листьях и отдавали свою силу тянущимся к небу растениям. Птички весело напевали свои песенки и радостно порхали с веточки на веточку. Белки сновали по стволам, прыгали туда-сюда и ничуть не боялись забравшейся в их владение путницы.
Мне понравилось здесь. От леса исходил какой-то особый дух. Словно, принял он меня как родную, встретил и предложил свой покров. Не боялась я ничего. Дождь вдруг пойдет – под ветвями еловыми спрячусь. Лихие люди объявятся – найду укрытие в густых кронах. Лазанью по деревьям с детства обучена. А зверья лесного я и подавно не боюсь. Не страшат они меня нисколечко. Сколько помню себя, всю жизнь с животными словно с кровными братьями общалась. Слушались они меня, подчинялись, даже помогали.
В детстве помню, забрела я в чащу лесную. Далеко-далеко забрела. Дитем была несмышленым, ничего про опасности знать не знала. Шла и шла себе по лесу, не думала ни о чем. Знай только песенку под нос напевала, да ягоды в лукошко складывала. И тут откуда не возьмись приятель-серый волк из кустов выскочил. Посмотрел на меня, зарычал, а потом подошел и прямо в лоб лизнул. Я даже испугаться не успела, а волк уж убежал.
Когда нашли меня, все рассказала. Родители ничего про то не знали и решили, что просто зверь ребенка пожалел, есть не стал. У животных, у них ведь тоже сердце есть, рассудили они. А старые люди только головами покачали, да намекнули, что странная я, не такая как остальные, что придется понять моим родным, что сила во мне таится какая-то. Поговорили-поговорили, да и забыли про тот случай. Только я одна с той поры и узнала, что могу зверье приручать, да защиту у него искать.
Сон быстро пришел. Только я улеглась на траву, как сразу веки потяжелели, а по телу томная нега прошлась. Устала я, ой, как устала…
Говорят, везет как зайцу на перелазе.
Так это про меня. Вот скажите, люди добрые, кто из вас по лесу в глухих местах бродит? Правильно, нет таких. А, если и есть, так то все народ лихой, кто поживы за чужой счет ищет.
Вот думала, лягу, отдохну, никто тревожить не станет. Нет, ну кто в глухом лесу объявится? Разбойники, они в местах живых обитают, не в самой чаще, а опричь лесных дорог. Бродяги? Да кроме меня тут нету таких. А ко мне вряд ли кто сунется. Вид у меня такой, что детей пугать можно!
В общем, проснулась я от негромких звуков. Сквозь закрытые веки слышала, как кто-то прошелся рядом, в двух шагах, сел и закряхтел.
Что же мне делать? Проснуться или притворяться дальше? Может, этот кто-то и уйдет? А если нет? А если он мой мешок распотрошить надумал?
Я осторожно приоткрыла один глаз и сквозь ресницы посмотрела на пришельца. Им оказался молодой мужчина, сидящий спиной ко мне.
Почему я решила, что молодой? Да просто волос у него темный, ни грамма седины нет. Старик этим уж не похвастается. Конечно, седина она у кого в двадцать выскочит, а у кого и в пятьдесят не видать. Только вот человек этот уж больно на молодого смахивает – и спину ровно держит, и одет не по-стариковски.
Я просунула руку под полу своей куртки, стараясь не шуметь. Только бы не зашуршало! Там у меня нож припрятан на случай таких вот гостей. Оружием я отродясь не владела, а вот короткий нож у отца свиснула, когда бежала.
Нащупать рукоять удалось сразу. Только вот достать не вышло. И угораздило же меня его в самый дальний карман положить! Куртка предательски зашуршала.
Сидящий мужчина резко оглянулся. Я отпрянула назад и застыла, сидя на траве.
Он посмотрел на меня с некоторым пренебрежением и усмехнулся:
- Ну что, выспалась?
Я с недоверием покосилась и мотнула головой:
- Ты кто такой будешь?
Его светлые глаза затянулись пеленой, а красиво очерченный рот искривился в лукавой улыбке. Мужчина развернулся и сел поудобнее. Так, чтоб полностью меня рассмотреть.
- И чего неласковая такая? – спросил он. – Я тут сторожил тебя, думал, чтоб в обиду никому не дать, а ты злишься.
- А я не просила тебя тут караул нести! – снова огрызнулась я и отползла еще дальше. – Или ты ко всем путникам так подкрадываешься и сторожишь, а?
Он тряхнул головой, откинул назад свои темные кудри и хмыкнул что-то о глупых бабах.
- Охотник я здешний, - наконец произнес он вслух. – Шел дичи пострелять и на тебя наткнулся. Дай, думаю, спрошу, кто это в моих лесах обосновался.
- Так уж и в твоих? – язвительно пропела я.
- В моих, - серьезно заявил охотник. – Здесь село есть, Подлесьем зовется. Вот я оттуда.
Я мысленно ругнулась на саму себя. Ведь слышала же о селе этом. Знала, что в лесу оно стоит! Сколько раз отец мне говорил, что живут люди особенные – те, кто с природой говорить может, как с человеком, кто самый шум ветра понимает и ответить знает как.