Страница 104 из 105
Отправляться из Прогалья было решено на рассвете третьего дня седмицы. Первые заморозки уже коснулись земли – вот-вот птаха крылья расправит и полетит над миром.
Вышла я из дома, зябко поежилась и плотнее запахнулась.
В небе еще светился бледнеющий полумесяц девицы-луны. Дольше она нынче песни возлюбленных своих слушает. Дразнится только – одним боком им показываясь.
У ворот стояли двое витязей, Арьяр, а с ними и Всеслав о чем-то говорил.
- Куда это ты собралась ни свет ни заря? – спросил заклинатель, сердито сведя брови. – Спала бы еще.
- Не спится мне, - ответила. – Пройтись хочу.
- Пойду с тобой, словом обмолвиться надобно.
- Дозвольте с вами? - спросил Арьяр.
- Отчего нет, - только и пожала плечами.
- Вести из Трайты с соколом прибыли, - без радости в голосе проговорил Всеслав, как со двора вышли.
- Невеселые видать?
- Куда уж веселее! Мстислава едва не убили.
- Как же так? – испугалась я. – Кто же?
Всеслав шел, опираясь на посох, и тяжело кряхтел. После последней битвы силы подвели старика. Он и раньше-то близок к ушедшей был, а теперь и подавно за руку ее держит.
- Родич его и пытался. Давно на трон метил.
- Какой родич?
Заклинатель удивленно взглянул на меня.
- Ростих Многоликий. Не знала что ль? Он младшим братом Мстиславу приходится. От незаконной связи рожден, оттого и не признан наследником.
Я замерла на месте.
Ростих – брат Мстислава… Ростих – наставник Ладимира, верный друг Велимира.
- Что же мне не сказал никто? – чужим свой голос показался. – Что же смолчали все?
- Уберечь тебя решил, вот и наказал молчать и Варваре, и Тишке-плуту да и Зорана попросил. Ежели на трон двое сесть хотят, всегда третий виноват. А на пути у Ростиха вставать – гиблое дело.
- Всеслав… - я невольно приложила руку к сердцу. Защемило что-то в груди, ох, как защемило. – Что ж ты наделал-то?
- Живой тебя оставил, вот что. А Ладимир – полюбовник твой – лишь ступенькой к трону был. Думаешь, зачем вдруг Ростиху новый сильный чародей нужен? Думаешь, рад он, что на его место молодой сесть захочет?
- Так как же…Война ведь.
- Война! Ни единого приказа Мстислава Ростих не выполнял, а тут – надумает что ли? Обманули вас всех, Вёльма, как детей наивных вокруг пальца обвели.
- Что с ним станет теперь? – тихо спросила я, глаз с хрустальной корочки на лужице, не сводя.
- Станется с него! - взмахнул рукой Всеслав. – И думать забудь. Нет Ладимира больше в Беларде. Мстислав здраво рассудил, что не след ему чародея даровитого терять из-за корысти своего братца сводного. Сняли чары с Ладимира твоего и с посольством в Феранию отправили – от глаз людских подальше.
- А Сияна что?
- А Сияну на восток, к родичам услали. Принцу ельнийскому в руке ее отказано было. Сказали будто больна княжна.
- Больна? – эхом я за ним повторяла, а слов и не понимала ни единого.
- Знамо, что за болячка, - брезгливо проговорил заклинатель. – Позор Мстиславу нужно прикрыть.
Заклинатель поглядел на небо.
- Ишь какие тучи набухли. Того и гляди снег упадет. Пойду, погреюсь перед дорогой – не дело старику за молодежью поспевать.
И ушел, постукивая посохом по подмерзшей дороге.
- Вёльма…, - хотел что-то Арьяр сказать.
- Не тронь меня, - в ответ велела.
И зашагала прочь. Быстро-быстро.
***
Отзвенела осень свою золотую песню и на смену ей явились хмарь и холод, чернота замерзшей от первого морозца грязи на дороге и небо – иней, что будто седина на висках.
Теперь уж люд в меха облачился. Не найдешь девки простоволосой, не увидишь парня в одной только рубахе. Того и гляди снег на землю упадет – перья птахи небесной. То летом она, сердечная, от солнца яркого хоронится. А уж зимой нечего бояться. Светило что ни день так не выходит, а коли и выйдет, так холод его свет придержит, не даст спалить нежные крылья птахи.
А та только и ждет зимы. Встанет с гнезда, встрепенется, взмахнет белыми крыльями и перья ее укроют всю землю, до самой весны, когда солнце прежнюю власть обретает.
Стояла я на мосту, глядела на реку, неспешно устремленную вдаль. На небо хмарное, что в водах ее отражено. Глядела и не было ни в душе, ни в мыслях моих ничего. Будто и не живу вовсе. Только тоска тягучая и долгая. Как та, что ушедшую мучила век напролет.
Заскрипели старые доски от шагов человеческих, а я и не обернулась, чтоб на незваного гостя глянуть. Кто бы ни был – все равно мне.
Ладимиром ведь не станет.
- Всеслав тебя найти велел, Вёльма. Уходим скоро.
- Знаю, - тихо ответила.
Арьяр – голос его из тысячи узнаю – ближе подошел, за спиной остановился.
- Идем, Вёльма, будет на воду смотреть и мерзнуть зазря.
- Минуту еще дай, - попросила я.
- Как скажешь. Рядом подождать позволишь?
Я только кивнула.
Арьяр постоял немного, а после вдруг взял и своей широкой ладонью мою накрыл. Отталкивать не стала.
- Нынче день Несвиры – первый зимний рассвет, - зачем-то сказала я вслух. – Скоро эта река льдом покроется и не видно ее станет глазам людским.
Несвира – Ларьяну жена – покровительницей зимы считалась. Птаха небесная с ее рук кормилась, а как касалась ладонь Несвиры перьев ее, так те белели и после осыпались снегом на землю.
- Что теперь делать станешь, Арьяр? В Подлесье вернешься?
- В Трайту поеду, князю Мстиславу стану служить.
- Разве? – я обернулась на него и ничего более проговорить не сумела.