Дети радиопомех

Вышка сотовой связи теперь практически висела на проводах электросети. Бульдозер, словно большой носорог, крошил ковшом бетон и взрывал мёрзлую землю, пытаясь добраться до корней искусственного дерева. Дети стояли опасно близко, и, повернувшись друг другу лицом, как будто увлечённо что-то обсуждали. Горячий воздух из выхлопных труб трепал их волосы. Рождественцев нигде не было видно. Наверное, пошли в другую сторону. Вот металлическая махина сдала назад и грузно повернулась, наехав на автомобиль, серебристую «волгу», которую кто-то оставил здесь в незапамятные времена.

Игорь бросился к прихожей, потом, подумав, что на то, чтобы спуститься по лестнице, уйдёт уйма времени, распахнул дверь на балкон, заполненный, как и у всех, хламом. Одолев остов велосипеда и сложенные одно на другое автомобильные покрышки, Савельев перелез через перила. Пожарная площадка с полом из мелкой сетки запела под его ногами.

- А как же я? – голос профессора был как будто исполнен обиды. - Стойте!

Игорь не знал, что ответить. Он всерьёз спрашивал себя: смог бы он вынести смертный приговор человеку, который сам попросил о суде и самолично привести его в исполнение? Он уже убил однажды, убил хорошего человека, и за это, если ад существует, будет гореть в нём до скончания веков, но тогда он спасал жену и малыша. А вот так, всерьёз решать чужую судьбу… на миг Игорь подумал, что понимает, что чувствует Вадим Нестерович. Ужас перед переменами и осознание необходимости этих перемен.

Руки обожгло холодом металла. Третий этаж, второй… лестница закончилась, но снежная подушка смягчила падение. Ещё на полдороге Игорь понял, что не успеет. Он увидел, как мальчишку затянуло под гусеницу, как руки расцепились и брызнула кровь, моментально впитываясь в снег. Орда везде, но ей было всё равно. Он заорал, оттолкнул какую-то женщину, и вдруг почувствовал, что не может больше бежать. Его держало множество рук – даже глухие и потерянные, утонувшие в своём страхе людишки не могли не заинтересоваться причиной чьей-то спешки.

- Просто не двигайтесь, друг мой, и они вас отпустят, - послышался откуда-то голос профессора.

- Нужно спасти малышей, - прохрипел Игорь. Чья-то рука вцепились ему в воротник, и ещё одна - в волосы, заставив голову запрокинуться. Он ничего не видел, но перестал сопротивляться и вскоре хватка ослабла. Какой-то мужичок, сев на корточки и заглядывая ему в лицо, спрашивал с неуместным оптимизмом:

- Чего там? Курей, что ли, раздают?

Потом отстал и он. Игорь боялся поднять глаза, понимая, что в любом случае опоздал. Так бежал… будто бы эти существа для него что-то значат. Они едва не убили Ленку. Даже если великий разум заблуждался, как считает отец Василий, есть мнение, что ему не место на человеческой земле. Есть мнение, что, если игнорировать его и позволить его лакеям дохнуть, словно мухам, он, в конце концов, уберётся и оставит человечество в покое. Так почему же?.. Что заставило его броситься на помощь малюткам?

«Какая разница, - сказал себе Игорь, – всё равно они поги…»

- Фу, еле успел, - услышал он хриплый голос рядом с собой. Поднял глаза и увидел Вадима Нестеровича, который побледнел ещё больше, хотя это казалось невозможным. Только посмотрев наверх, на пустое окно, где старик только что был, Савельев осознал, что прошло уже несколько минут.

Старик держал за локоть рыжую девочку. Крепко сжатые её губы изгибались в загадочной полуулыбке, на щеке алела свежая ссадина. Лыжные штаны и курточка надувались парусом, завязанный узлом рукав трепыхался, будто пойманная птаха.

- Выдернул из-под бульдозера, - растерянно пролепетал профессор. Игорь заметил, что на нём больше нет шляпы, а потом увидел её, раздавленную, там, где только что стояли близнецы. Старик отпустил девочку, оттолкнул её от себя, и на круглое её лицо на миг вдруг вернулось человеческое выражение. Она посмотрела на свою пустую ладонь, из глаз брызнули слёзы, сквозь стиснутые зубы донеслись звуки рыданий.

- Прости, - сказал Вадим Нестерович, ошарашенный этим внезапным проявлением чувств не меньше Игоря.

Вышка вздохнула в последний раз и рухнула, подмяв под себя несколько гаражей. Орда разразилась криками, в воздух взлетали кулаки. Одним столпом цивилизации меньше, что ж… остаётся надеется, он не был несущим.

Бульдозер вдруг опрокинулся. Сила, что воздействовала на него и оторвала гусеницу, напоминала взрыв. Земля и комья снега полетели в разные стороны, заставив людей пригнуться и выбив несколько стёкол в здании пенсионного фонда. Но пожара не было. Игорь скорее почувствовал, чем увидел, что эта сила, перевернувшая машину, была сродни той, что препятствовала им с Ленкой выбраться из супермаркета. Как будто душа паренька покинула бренные останки, задавшись при этом целью произвести как можно больше шума.

Игорь посмотрел на растерянного профессора и искорка понимания вспыхнула в его сознании. Этот старик совершил в своей жизни порядочно зла и за это заслуживает смерти в не меньшей степени, чем сам Игорь, но он, по крайней мере, сумел встать на путь исправления отведя гнев орды от бредущих и не направив его на обывателей. Настолько, насколько это было возможно.

Уже через несколько минут людей во дворе практически не осталось. Орда разбилась на несколько групп, которые рассосались по переулкам, на удивление слажено. Возможно ли, что после потери одного из органов чувств в людях просыпается что-то иное, что-то сродни телепатии или стадного инстинкта? В наступившей тишине мысль, что зазвенела на фоне детского плача, была оглушительной. Храм. Отец Василий и увлечения, с которыми он так и не смог расстаться. Маленький проигрыватель, что играл церковные гимны в полутьме прихода. Ленка, и другие. Если орда доберётся до них, будет бойня.