Синестезия

- Он живет в глухом лесу, не могу я ходить к нему в гости каждый день.

Николай вздохнул, посмотрев вниз, на свои туфли.

- И ты не знаешь где он?

- Нет. Дома у себя, наверное.

- Куда ты собралась? - спросил отец, - Опять в бар?

- Что значит «опять»? Это моя работа, которая нравится мне. Я зарабатываю деньги на жизнь. Свои деньги.

- Ты знаешь, что ты – дочь известного человека? Ты не можешь ходить на такую… работу.

- А кто меня там увидит? Те, с кем ты водишь общение, обычно в такие места, как «Странник» не наведываются. Тебе не о чем волноваться. Тем более, этот бар принадлежит Данко. И там круглосуточно находится Агата. Что со мной случится?

Отец посмотрел на меня с некоторым разочарованием.

- Занимаешься всякой ерундой.

- Я не собираюсь целыми днями сидеть дома и ничего не делать, читая книжки, или посещать эти твои курсы бухгалтеров, - резко ответила я, - Я не вижу ничего плохого в том, чтобы самостоятельно зарабатывать деньги, и слезть, наконец, с родительской шеи. Но на той работе, которая действительном не нравится. Ты сам начинал отнюдь не с порога администрации. Начало взрослой жизни не должно быть впечатляющим. Мы начинаем с малого и неважно, обеспеченна ли семья, есть ли образование или опыт. Мы сами выстраиваем себе жизнь.

Отцу нечего было ответить мне. Он знал, что я говорю правду. И он должен был со мной согласиться. Что он, с большой неохотой, и сделал. Но это просто у него не было сегодня особого настроения спорить со мной. В другой день он был опять начал возражать.

Мне пришлось часто думать в последнее время о взрослении. О том, что делать дальше. Черта между детством и взрослой жизнью была так тонка, что я не ощутила, как миновала ее. Мне нужно было делать выбор. Витя словно и не вырос. Она навсегда остался ребенком. Я так не могла. Я чувствовала, что мои интересы и цели начинают меняться, и сама я уже не понимаю, чего я хочу на самом деле.

Персонала в «Страннике» было мало. Агата, я и повар Борис, который брал на себя обязанности посудомойки, уборщицы, а иногда и бармена. Как принято, чем меньше персонала, тем больше оплаты им достается. Работая за троих, Боря получал столько же денег, как полагается на три рабочих места. Кстати, Боря был давним знакомым Данко, и дед, по ходу, других, мало знакомых людей, на работу не принимал. Боря всегда торчал на кухне и никогда не снимал своей синей бейсболки, которую носил задом наперед. На вид ему было пятьдесят, он был слегка полноват, имел грузинские корни, черную бородку, знал толк в выпивке. Он всю жизнь работал поваром в забегаловках и хорошо готовил мясо.

Я работала только по вечерам, четыре раза в неделю. Как мы договорились с Агатой, я забирала себе все чаевые и получала надбавку от хозяйки сразу за весь рабочий день. Я разносила заказы и протирала столы. И все. Я никак не напрягалась, хотя пару раз мне пришлось разнимать разбушевавшихся посетителей вместе с Агатой. Я взяла с нее обещание молчать и ничего не говорить дедушке. От деда и отца я отмазалась тем, что мне «все равно нечего делать, а я хочу иметь в кармане свои собственные деньги». Данко понравилось, что в баре появилась помощница, а его внучка захотела работать. А вот отец, как все уже поняли, остался не в восторге. Он считал, что такую работу почти позором, говорил, что она не перспективная, и что его дочери вообще не предстало обслуживать кого-то за столом. Он постоянно твердил про бухгалтеров, дескать, они сейчас несказанно много зарабатывают, и что это стало популярно. Тем самым он портил мне настроение и намеревался исполнить свое обещание. Эти курсы. Просто убийственно.

В тот вечер работы в баре навалилось немного. Несколько занятых столов, всего два человека просили добавки. Это был вечер понедельника, хотя обычно народу в такие дни бывает больше. Я отнесла пустые бокалы на кухню к Боре, и вернулась к Агате. Та была в хорошем расположении духа. Интересно, а у нее вообще когда-нибудь плохое настроение бывает?

- Мало сегодня чаевых, работничек? – спросила она, не поднимая глаз от бутылок.

- Нет. Мне всего вполне хватает.

- Вот оно тебе, правда, так нужно? Ты знаешь, что бедной ты никогда не останешься. Данко…

- Я не хочу сидеть на шее у деда. И у отца. Это нормально, что я хочу сама зарабатывать. Разве нет? Я уже повзрослела.

- Нет, дорогая моя, ты не повзрослела. Взрослые так не говорят.

- Мне плевать, как они говорят. Меня волнуют мои слова. Я не виновата, что мир полон лжецов, ханжей, эгоистов и лентяев.

Теперь Агата посмотрела на меня внимательным взглядом разных глаз. У нее был с рождения особый демонический взгляд. Она казалась мне женщиной с другой планеты.

- А ты под это определение не подходишь?

- Не знаю. Тебе виднее.

Она улыбнулась.

- Конечно, не подходишь. Ты ждешь слишком большего от мира. Он не в состоянии дать тебе того, чего ты хочешь.

- Значит, я найду того, кто мне это даст, - уверенно заявила я.