Синестезия

- Дай мне шанс, - просил он.

- Неужели тебе не надоело драматизировать?

- Нет. Если тебе не нравится, что мы тут с тобой у всех на виду ругаемся, то хорошо. Прости меня и я уйду.

- Это шантаж? – возмутилась я, - Тогда ты появишься потом снова.

- Сегодня я уйду.

- Но ты все равно вернешься.

- Яра, просто скажи: «да», и я попробую стать тем, кто тебе нужен, - уверенно произнес Глеб, продолжая трясти бедными розами.

Мысленно я дала себе обещание, что обязательно избавлюсь от него, когда настанет время. Может быть, когда-нибудь я сама ему надоем. Да. Пусть лучше будет так. Глеб невыносим, я понимала это давно. Мне было неприятно говорить ему обидные слова поначалу, но потом оказалось, что они не обижают его сильно. Напротив, он становится еще настойчивее. Хорошо бы было, если бы я его простила, и он исчез. Но лучше сделать так. В противном случае Глеб от меня вовек не отстанет.

- Только больше ни слова о моем брате, - прикрыв глаза, наконец, сказала я.

- Возьми цветы, - с довольной физиономией он вручил меня букет, но не сделал попытки обнять. Быстро усваивает.

- А теперь исчезни.

- Я позвоню тебе вечером, - радужно улыбнулся Глеб и скрылся за стеллажами с булочками. Только когда я увидела, как он действительно вышел из магазина, я свободно вздохнула, уставившись на цветы в режущей руки обертке. Я поняла. Чем больше я злилась, чем больше я шипела на него, тем больше Мерцов радовался. Ну что за человек! Он не понимает слова «нет». Я уже не знала, что мне делать.

- Это был твой приставучий Глебушка? – спросил брат, когда я подошла к кассе. Он уже рассчитывался за продукты. Его виски стояло в два раза больше того, что мы набрали ранее.

- Он самый, - буркнула я, - И прекрати ухмыляться.

- Кто, я? О, цветы! Никогда не думал, что тебе могут подарить цветы.

Я настолько плохо выгляжу? – я воззрилась на брата, помогая собирать покупки в пакет. Он торопливо покачал головой.

- Это просто не по тебе. Ты, цветы и парень? Фантастика!

- Я простила его, Витя. Простила, потому что больше не знала, как избавиться от его настойчивости.

- Никак. Прими и наслаждайся, - посоветовал Витя, - Тебя любят и боготворят, больше ничего не нужно. Когда этого не станет, ты будешь чувствовать себя одинокой.

- Я хочу любить в ответ.

- Чаще всего бывает наоборот. Те, кого мы любим… Мы им не нужны.

- По своему опыту знаешь? – догадалась я, - Тебя-то все любят, все твои многочисленные пассии, уж я то знаю. А ты никого не любишь, эгоистичный мерзавец.

- Да, - не стал отрицать он, - Поэтому пользуйся тем, что Глеб готов носить тебя на руках, и не вспоминай о своих чувствах. Но если он опять будет упрекать тебя… Ты сама знаешь, что делать.

Я согласилась с ним. Настойчивость Мерцова я еще стерплю. Но не его упреки. И пусть мне говорят, что у меня нет сердца. Мне уже стало все равно. И я ненавижу розы. Белые, цвет чистоты. Словно ирония. Он просто подумал, что любой девушке будут приятны такие знаки внимания. А вот со мной он ошибся. Не этим меня можно завоевать. Ни этими его подарками, ни извинениями, ни комплиментами. Отнюдь.