Страница 198 из 231
- Нет, не едешь! Я что тебе сказал, а? - отец задрал голову, - Ты останешься здесь.
- Пап!
- Не паясничай. Я надеюсь, что работа вышибет скоро из тебя всю дурь. Пока ты еще ничего толком не понимаешь, но скоро это будет поправимо.
Я выдохнула в сторону, заставив себя засунув свой крик души поглубже. Спокойствие.
- Пожалуйста, не контролируй меня хотя бы этот день. Дай мне сегодня делать то, что я захочу, - ровным тоном проговорила я, - Я этого заслуживаю.
- На данный момент ты ничего не заслуживаешь.
Эти слова начали распалять меня.
- Вот как? Я все равно уеду сегодня к ним. Без твоего разрешения.
Он прищурил взгляд.
- Ты не посмеешь.
- Посмею, - я развернулась и пошла прочь.
- Нет, а ну стой! - он поймал меня за руку и развернул к себе, - Ты меня вообще слышала? Я запрещаю! Сказать тебе это по слогам?Если тебе сегодня стукнуло восемнадцать, это не значит, что ты вольна делать все, что пожелаешь. Я хочу, чтобы ты слушала меня. Разве это так сложно?
- Да я все эту чертову жизнь слушаю тебя! - я закипела и вырвалась, - Ты только и делаешь, что приказываешь мне что-то. Когда ты в последний раз говорил со мной по-человечески, без ругани, пытался понять меня и помочь мне? Да никогда! Такого не было, ни разу. Ты хотел, чтобы я и Витя стали такими, как ты, но этому быть не дано, потому что мы другие. Как ты не можешь этого понять? Мы не должны делать то, что ты хочешь. Мы не твои марионетки.
- Что ты несешь?! - отец грозно придвинулся ко мне. Я не пошевелилась.
- Ты не оставлял мне выбора. С детства ты появлялся в моей жизни, как торнадо: «надо делать то, надо пойти туда, я запрещаю тебе это, ты не должна ходить туда»... И исчезал. Ты говорил, что рисованием и музыкой я себе не обеспечу хорошей жизни. Ты говорил, что образование — это вершина всего. Ты уговорил меня бросить спорт, хотя я и сама уже почти его бросила. Но у меня хватило бы стремления и силы заняться этим всерьез. Я провела семь лет в этой школе, словно в тюрьме. Я ненавидела это место, но ты мечтал дать мне образование. Меня исключили, и теперь ты навязываешь мне участь пострашнее. А если у меня есть тоже свое мнение? Если я не хочу всего этого? Твои отношения с сыном давно испорчены, но у Вити есть выбор. А ты по-прежнему делаешь вид, будто его нет рядом. И я завидую ему. Может, скоро ты для него перестанешь существовать, но это справедливая цена. Не думаю, что кто-то мечтает о таком отце, как ты.
Я знала, что это ранит моего отца, но мне было плевать. Пусть он знает, что я думаю о нем. Но его лицо менялось с каждым моим словом. От гнева он плавно переходил к растерянности.
- Он потеряет отца, но добьется того, чего он хочет. Все потому, что ты в него не веришь, - я опустила глаза, облизнув губы, - Я хотела бы на его место. Хотела бы быть свободной, не подчиняться никому. Хотела бы решать все за себя. Но ты ущемляешь это право. А я не могу отвернуться от тебя, как Витя. Прости, сегодня я не буду слушать тебя. Хотя бы сегодня дай мне покоя.
- Яра...
- Мне восемнадцать, пап. Твои крики и сказки на меня уже давно не действуют. И я имею право хотя бы на один день без твоего участия.
- Я и так многое тебе разрешаю, - без всякого выражения произнес отец.
- Многое, но совсем не то, - я повернулась, чтобы уйти к себе.
- Нет, послушай, погоди! – внезапно воскликнул отец, преграждая мне дорогу к лестнице, - Я знаю, что ты обо мне думаешь. Но я должен тебе кое-что сказать. Я так редко говорю тебе об этом. И так часто кричу на тебя. Но ведь ты должна знать, что я люблю тебя.
Я замерла, сделав полшага к лестнице. Во те, еще один подарочек. Я не ослышалась? С каких это пор такие нежности? Последний раз отец говорил мне об этом… Я не помню, когда он это говорил. Может быть, когда я была маленькая, кто его знает. Но сколько я была в светлой и здоровой памяти, я ни разу не припомню, чтобы папа говорил что-то вроде «люблю тебя» или «горжусь тобой», что там еще говорят родители. Я остановилась, не сводя с него взгляда. Отца словно подменили, он был взволнован и бледен. И эта бледность отчетливо проступала даже на его смуглой коже. Неужели мой накипевший монолог об отцовской несправедливости увенчался хоть каким-то успехом?
- Прости меня, что я ругаю тебя, но по-другому никак, - сказал он, - Слушай меня. Если что-нибудь случится, ты можешь делать все, что тебе хочется. Поняла? Просто забудь обо все, что было.
- О чем ты? Что должно случиться? – недоуменно нахмурилась я.
- Поступай так, как ты думаешь, никого не слушай больше. Ты не должна.
- Пап, ты не в себе. Лучше забудь все, о чем мы тут с тобой говорили. Пойди, приляг, заработался уже вконец, - я несильно оттолкнула отца и ступила на лестницу, - Мне нужно идти.
- Яра! Пообещай мне, - сказал он вдогонку. Я оглянулась, встретившись с его нервным и озабоченным взглядом. Да что с ним такое? Неужели я и вправду достучалась до его сознания? Надо же. То минуту назад орет, как ненормальный, а теперь признается в отцовской любви. Если так, то мне этой любви не надо.