Джинны

Так размышляла Эль-Этайн, юная воспитанница Ордена. Наставники и воспитанники Ордена в основном называли ее просто Этайн. Или Алетейн (с древнего языка означает «истина»). Девушка сидела, прислонившись спиной к еще теплой скале, и медленно жевала финики. Косточки от них кидала в расщелину прямо перед собой. Туника апельсинового цвета удачно гармонировала с закатом, как и волосы, отливающие медью. Руки ее и лицо казались слишком худыми из-за сильного загара, прилипшего навсегда к когда-то бледному телу. Холодные, огромные и слишком задумчивые, серые глаза контрастно выделялись на загоревшем лице, и выдавали довольно зрелый психологический возраст девушки, намного больший физического. Ей едва исполнилось девятнадцать лет.

 

Кругом не было ни души – что совсем неудивительно. Местное население, сменяющие друг друга кочевники разных племен, да и вообще одинокие путники боялись вечерами и ночами гулять среди скал. Согласно их поверьям, ущелья были обитаемы древнейшими духами. И они не терпели, когда нарушают их покой.

Орден на протяжении веков последовательно и постепенно опровергал многобожеские верования, одно за другим. Человеку некого и нечего бояться, кроме себе подобного. Всяческих духов пустыни, озлобленных демонов не существует.  Есть некое общее, универсальное Начало, или Целое, создавшее мир. Оно либо обтекает его, и поэтому в природе все красиво и соразмерно, либо этот Разум запределен и недоступен. Следовательно, до человека, в любом случае, дела ему никакого нет. Поэтому, все эти верования – лишь проявления слабости человеческой души, неуверенности в своих силах и бездумности своих стремлений. Так говорил Орден. Поэтому неудивительно и то, что Этайн сидела одна среди скал. Бояться было глупо, да и нечего. Любые шорохи списывались на ветер, переживания – на слабость души и неверный ход мыслей.

 

Тем не менее, на этот раз сверху падало слишком много небольших камушков, и Этайн это начинало понемногу раздражать. Она всегда любила уединяться – среди вод оазиса, в одной из высоких башен, где воздух был полон книжной пыли, прятаться в прохладных гротах либо взбираться одной по скалам, как можно выше. Но неприятно, в любом случае, что какие-то навязчивые шорохи мешают спокойному созерцанию. До аскета, которому все равно на шорохи, девушке еще далеко. Да и хороший слух способен уловить даже самые слабые звуки, вплоть до шуршаний ящерок под камнями.

-Тьфу! – вскрикнула Этайн, когда одна из представительниц этого вида прошмыгнула совсем рядом с ногами. – Тоже радуетесь холодку, да?

Финики имеют свойство заканчиваться, и теперь Этайн еще сильнее сосредоточилась на восприятии звуков. Ящерицы, кажется, притихли. Зато усиливался ветер, и казалось, что кто-то начинает посвистывать в ущельях.

Вдалеке кружили грифы, эти охотники за падалью. Снова пустынные хищники недоели, подумала Этайн. Что-то много сейчас этих стервятников, так и кружатся, ожидая пира.

По коже то и дело пробегал холодок. И он был необъяснимого происхождения. Все можно объяснить, хоть и не сразу, последовательно, - вбивали ей в голову наставники. Человек боится потому, что не знает. А узнав, поняв природу своего страха, перестает бояться.

Этайн как раз беспокоило именно то, что она никак не могла обнаружить причины своего нарастающего беспокойства. Прошлый раз в скалах такого ощущения не было. Хотя, давно не бывала она в этом месте. Может, что произошло здесь?..

 

Оглядывания по сторонам не дали ничего. Все то же, все так же, никаких явных изменений не наблюдается. Только темнело, и на скалы ложились тени разных форм.

Каких-то теней испугаться! Воин, тоже мне! – гневно подумала Этайн. Самокритичность и умеренное самобичевание были присущи каждому, причастному пустынному Ордену.

На темно-лиловом куполе неба стали загораться звезды. Все становилось одной сплошной тенью, ветер дул, не переставая. Словно его кто-то заклинал. Не зря же, все-таки, столь почитаемы у кочевых племен заклинатели стихий, шаманы…

 

Нет, бред, определенно бред. Духовные наставники хоть как-то призваны поддерживать порядок среди этих варваров. Или, по крайней мере, создавать видимость порядка. Элита Ордена смеется над этим. А Этайн, как достойная воспитанница, не должна придумывать себе что-то лишнее, тем более, в корне противоречащее устоям. Нельзя мутить воды уютного научного оазиса. Возмутители порядка исключаются из Ордена, и отдаются на суд тифонам пустыни. Одинокие, без запасов воды и оружия, они навеки остаются погребенными среди песков. Редко, кому может посчастливиться прибиться к первому попавшемуся каравану или стоянке многобожников.

 

Дуновения ветра плавно переросли в шелестящий шепот. «Ты знаешь, что тебе все врут, Алетейн». «Мы живем, мы мыслим и говорим с тобой; мы почти такие же».

Этайн резко мотнула головой и протерла глаза. Поежилась от холода. Ночи-то в пустыне холодные, резкие скачки температуры дают о себе знать. Благо, хоть немного спасают походные штаны с кожаными вставками и плотная туника до колена. Но открытые руки сплошь покрылись мурашками. Девушка вновь убедилась, что вокруг никого нет, что она просто усиленно фантазирует. Иногда она всецело отдавалась своим фантазиям. Стоит появиться какой-то одной привлекательной мысли, как она плавно уносит тебя в неведомые дали сказочных грез. В строго выделенные часы отдыха она порой просто мечтала, лежа в тени огромных пальмовых листьев или под навесом. Этот маленький и надежный мирок в ее голове, остаточное явление детства, выступал тем самым крохотным, но важным островком «веры в себя». И этот мирок она усиленно оберегала от гневных взоров наставников. Те ведь призывали отказаться от большей части желаний, а фантазии искоренить вообще, как нечто слабое и постыдное. Безжалостно, бесцеремонно. Странно, без фантазий и вдохновения книжники долго не протянут. Сухое, суровое научное знание способно стереть Орден с лица земли, подобно разрушающему пустынному вихрю. «Ледяные объятия научности», - внезапно пришла в голову метафора. Красиво звучит. Эх, ну почему же так холодно?..