Джинны

До самых страшных и неприятных подробностей зная, как страдают люди, глава Ордена Эль-Хэммам приняла серьезное и окончательное решение. Анкабут оставлялся противнику, и армия отступала чуть дальше, в сторону белых песков. В самом начале кампании при Анкабуте, на утесе, располагались самые дальние, последние ряды палаток солдат. Теперь здесь расположился авангард.

 

Что-то подсказывало воительнице, что оставлять этот утес противнику никак нельзя. Дело бы даже не в месте встречи с Шакийором, хотя…

Именно ради таких мест и стоило сражаться. Ради народа, мирного неба над пустыней. Нового режима, господства магистров Воды нельзя было допустить. Объединенное войско, больше не желая отступать, а желая лишь битвы до последнего, перегруппировалось и, было готово к встрече неприятельских войск.

 

В ночь перед сражением Этайн удалось увидеть всех близких ей людей. Это было специальным знаком от джиннов – знаком того, что грядет переломный момент.

Вечером с Линаром и Хамидом они непринужденно беседовали  прямо в шатре владыки – так, как будто остались после ужина за скамьей в школе воинов. Позже, к ним присоединился Варлам, в этот вечер, не докучая резкими суждениями и поучениями. Разговоры перед боем велись о самых простых радостях, ранее не замечаемых и несущественных. Вспоминали, когда был последний мирный дождь, и как распустились редкие цветы пустыни. Говорили о гаданиях по полету птиц и кофейной гуще, а также, о пустынных ящерках и связанных с ними легендах (среди кочевников и простого народа ходили слухи, что ящерки охраняют вход в места силы и сокровищницы); Хамид вспомнил, как на спор со своей родней вплавь пересекал озеро одного из оазисов; Линар смеялся от души при воспоминании о страхе перед самыми первыми экзаменами; Этайн рассказала о красоте минерала – белой розы пустыни – и о том, как чудом обнаружила тот же камень рядом с собой после страшного тифона.

Никайор немного прогулялся вместе с ней и Шакийором, представляя себе в подробностях возможную кочевую жизнь рядом с братом. Он настолько прикипел к Ордену, что даже не мыслил жизни вне его оболочки.

При приближении к той самой тропинке гамадим оставил их, вернувшись к отрядам копейщиков. До глубокой ночи Этайн и Шакийор находились в том памятном и укромном месте.

Вместе они наблюдали, как искрится вода при свете луны. Грот будто наполнился ее сиянием, и звук потоков небольшого водопада превратился в равномерное утробное журчание, шум, скорее располагающий, нисколько не раздражающий.

Глава Ордена и предводитель войска кочевников знали, что затягивать встречу нельзя. Завтра предстояло очередное сражение. Больше противнику не должно достаться ни одного города, ни одного аршина земли. Оба понимали, что, возможно, видятся в последний раз. Но никто долго не решался прервать временную идиллию, такой крохотный, но такой важный мирок, столь неуместно смотревшийся на фоне большой войны.

Шакийор, как и подобает мужчине, решился первым.

-Пора, - крепко сжимая руки Этайн в своих, он поднялся и потянул ее за собой.

-Верно, ты прав, - голос воительницы слегка дрожал. Все ее существо сопротивлялось разлуке.

-Больше нельзя говорить, и скажу тебе только вот что: знай, я не подведу. Мои бойцы до последнего будут сражаться рядом  с вами. Мы вырвем победу любой ценой. Держись завтра, Нефер, - напоследок он назвал ее вымышленным именем, тем самым, что она носила на момент их знакомства. Друид буквально вырвался из ее объятий и, готовый обратиться во льва, ловко по камням забрался наверх, к лунному свету.

Этайн, закрыв глаза, силилась в точности запечатлеть в своей памяти, запомнить все события этой ночи. Из прикрытых век по щекам струились дорожки безмолвных слез.

 

Мощные звуки боевых труб сотрясли местность вокруг Анкабута вплоть до белых песков. В этот раз магистры вели за собой, видимо, всю армию. Нападать частями уже надоело и они, наконец, решились.

Позади магистров маршировали воины с алебардами, чередуясь с оставшимися в живых великанами. Лучников заменили арбалетчики в тяжелых доспехах, таких же, как у копейщиков. Войска крайнего Севера, которые магистры собирались задействовать в этом сражении, ждали сигнала у захваченного города. Издалека северное войско поражало своим диковатым для пустынного ландшафта видом. Все были одеты в какие-то рваные одежды и доспехи далеко не изящной, чрезвычайно грубой, работы. Поверх доспехов некоторые, не испугавшись жары, набросили шкуры. А может, они их и не снимали, спустившись со снежных гор.

Орден сместился чуть дальше от утеса, на равнинную поверхность. Кочевники, вооружившись луками, остались на возвышенности.

Этайн встретилась глазами с одним из магистров Воды. Этот ли, убийца ее отца, с наглой ухмылкой, вел орды воинов джунглей и ледников?.. Почти одновременно лидеры войск дали сигнал к началу сражения, и вновь, две армии схлестнулись.

 

Магистры остались позади, выставив впереди себя могучих воинов с алебардами, в то время как Варлам, Этайн и Бандаро приняли на себя первую ударную волну. В этой кровавой суматохе, от которой темнело в глазах, было крайне трудно отдавать приказы. Командиры надрывали голосовые связки, ввысь взметались стрелы, свистели копья, направленные в великанов.