Стёклышки

  Хмырь московский опаздывает. Уже и люди на стадионе заждались - сидят, ёрзают. Под попами газетки поправляют. Это они правильно с газетками - стадион только-только сдали. Краской ещё пахнет - прилипнуть можно. Зрители - тоже мёрзнут, наверное. И скучают. Только Лерке не до их проблем, своих хватает.

   Ветер усилился. Задувает под расшитую юбку, ноги покрылись гусиной кожей. Ленты бьют по лицу. Холодно. А что им сказала Марь Сергевна? И что, что дождик? Ну, дождик. Чай, не сахарные. А эта - которая на стадионе распоряжается - кобылами назвала.

  В такие моменты, больше, пожалуй, ни в какие, Лерка вспоминает, чья она внучка. Марь Сергевна, директриса их, тоже, видимо, помнит. Поэтому именно Лерка держит на вытянутых руках пышный каравай на белом полотенце. Сверху солонка. Хлеб-соль - всё как положено. А хмырь опаздывает.

  Май на дворе. Только тепло обманчивое. На наскоро сколоченной сцене под всеми ветрами стоять совсем не жарко. Ещё раскрашенные, как попугаи - это чтобы их с трибун было видно. Точнее, видно, что у них, девчонок, лица есть. Без яркого грима, конечно, можно предположить, что нету.

  Хмырь этот, наконец, объявился. Мэрскому помощнику руку пожал, от каких-то тётек отмахнулся. Побежал к микрофону. Кто-то ткнул его в леркину сторону. Хмырь скользнул по девочкам взглядом. Глазки масляные, маленькие, как у хряка. На мгновенье задержался. Школьницы его величество хлебом-солью встречают. Хряку, должно быть, приятно.

   Не подошёл, рукой махнул, шутовски поклонился. Спасибо, ага. И к микрофону: что-то гражданам вещать. Про мир-труд-май - время не то. Но что-то в этом духе.

  Лерка сама не знает, зачем рассказала деду. Злая была, уставшая. Есть хотелось. Пока стояла, продрогла. Хлеб ещё этот. Запах такой от него - вгрызться хотелось зубами. А хмырь пробовать не стал. Вот был бы у Лерки в руках торт - она бы тортом в наглую рожу, чтоб не опаздывал. А хлебом по роже - совесть не позволила. Лерка, конечно, никогда в жизни не голодала, а что-то заскреблось в родовой памяти. Запретило.

  Деду история не понравилась.

  - А я говорил - если хочешь ж.., одним известным местом крутить, то это не просто так. Это всегда перед кем-то.

  - Дед! - Лерка надулась.

  - Папа, выбирайте слова, - в разговор встряла мама. Дед удивился.

  - А что это? Место есть а слова нет?

  - Лера танцами занимается.

  - А кто опаздывал, какой конкретно хмырь? - дед маму проигнорировал, спросил Лерку.

  - Не знаю. Захар Сергеич его встречал. Какой-то индюкан московский.

  - Захар встречал? Сейчас звякну, разберёмся! Пусть знают, как мою внучку морозить! - дед похлопал по карманам. Ничего не нашёл. - Светка, эй, Светка, неси мою трубу.

  - Папа, может не стоит вмешиваться? - мама подошла. - Ничего ж не случилось.

  - В этой семье пока я хозяин! - дед выхватил у подбежавшей Светки, домаботницы, телефон. - Дом мой, земля моя, всё моё. - Он подмигнул толстой домработнице, ущипнув за бок. Та взвизгнула, отскочив. И мама, и Лерка поморщились. А дед, набирая номер, решил напоследок Лерку отчитать.

  - Ты, внучка, пока не узнаешь, что за человек, словами не разбрасывайся.

  - Папа, а с кого она пример берет?

  - С меня, что ли? Так это я виноват, что ты, Наталья, дитятю не воспитываешь? Танцами они занимаются. Знаем мы эти танцы. Сама как замуж выскочила за моего обалдуя? Тоже крутя известным...

  - Папа! - мама обижалась. Дед допекал частенько. Не только её - вообще всех. Считал, что имеет право. Лерка привыкла не слушать.

  - Лерка? Эй, Лерка! - дед всё-же дозвонился. И сейчас, зажимая ладонью трубку, кричал через всю гостиную.

  - Чего те, дед? - Лера нехотя высунула нос.

  - А с москвичем этим ещё кто-то приезжал?

  - Вроде был кто-то... - Лерка пожала плечами, - так, из шестерок.

  - На глаз определила? Эх, ладно. И что, слышали они, как ты их ласково окрестила?

  Лерка задумалась. В выражениях в их танцевальном коллективе не стесняются.

  - Да откуда мне знать? Они потом все, вместе с Захаром, в машины погрузились и поехали водку пить.

  - А может, делами городскими заниматься? - хитро сощурился дед.

  - Лакать водяру, не иначе.

  - А вас с ними не загрузили?

  - Дед, мы же школьницы!

  - Ну это пока что. С твоей выбранной профессией... задом крутить...

  - Папа, какая ещё профессия? Что вы привязались к девочке? Танцы, чтобы без дела не болталась, опять же, для здоровья полезно, - выскочила из кухни мама.

  - Тебе, мать, виднее, что полезно. Ты вон тоже по молодости хорошо крутилась - дурака моего обкрутила.

  Второй раз за день одно и то же. Разошёлся дед. А мама что на кухне забыла? Пирог в руках держит. Сама спекла? У них же домработница есть. Скучно маме.

  - Мам, что это у тебя?

  - Да вот, решила делом заняться. Буду печь к завтраку. Домашнее полезнее покупного.

  - Ну ка, дай сюды, - дед выхватил кусок с блюда, запихнул в рот, прожевал. - Тьфу, ты, сладость... Один сахар - аж на зубах хруст.

  - Извините, папа, - мама, попыталась было забрать пирог. Дед не отдал.