Страница 3 из 14
– А чего ты удивляешься, Слава, – невозмутимо произнёс Куприянов. – Судя по тому, как обставлена квартира можно было догадаться, что старушка жила в достатке. Ты же опер, Слава. Ты это должен просчитывать с порога.
– Да я не о том. Я думаю, зачем этой бабушке столько добра. Она наверное, из дома то только в булочную выходила.
– Не называй всё это, Слава, добром. Не добро это. Шмотье. Балласт на человеческой душе. Я знаешь, сколько такого за свою жизнь повидал. И чем больше этого балласта, тем ничтожнее у человека душа. Но исключения, Слава, конечно есть. Нельзя в нашей работе всех одним миром мазать, – Василий наклонился и стал присматриваться к чему-то на дне шифоньера. – Ну-ка, а что это там внизу?
Фисенко раздвинул шубы и выдвинул небольшой деревянный сундучок.
– Василий Иванович, здесь замок.
– Вижу, – Куприянов аккуратно карандашом приподнял замок и разглядел его. – Надо вскрывать. Зови Безуглова.
Эксперт Сорокин после нехитрых махинаций открыл бронзовый замок и, демонстративно положив его на прикроватную тумбочку, с укоризной посмотрел на Куприянова. Василий прочитал в глазах эксперта немой вопрос.
– Ну не возмущайся, Коля, – с лёгкой ироничной улыбкой оправдывался Куприянов. – Да, не научился я за всю жизнь вскрывать замки. Два десятка лет работаю на кражах, с ворами в одной упряжке, а замки вскрывать так до сих пор и не умею. – Василий достал из кармана всё ту же пачку «Camel» и протянул Николаю. – Возьми сколько хочешь.
Сорокин выдернул из пачки три сигареты и, не говоря ни слова, пошёл в подъезд курить.
– Что смотрим, Фисенко?! – окликнул оперативника Куприянов. – Открывай.
– Зачем нам этот сундук? Чего мы тут хотим найти? – недовольно бурчал следователь.
– Не ворчи, Сергей! Может в этом сундуке предсмертная записка, – попытался пошутить Василий.
Фисенко подвинул сундук ближе к понятым и аккуратно открыл крышку. Сверху в чёрном бархатном мешочке лежало что-то круглое. Слава осторожно развязал шнурок и извлёк красивую фиолетовую круглую коробочку. Поднял крышку, и все присутствующие в комнате открыли рот от удивления. В коробочке лежало колье. Золотой ободок украшения расширялся книзу и в месте крепления кулона был усыпан дюжиной бриллиантов. Сам кулон представлял собой золотое сердечко с большим, нет, скорее огромным изумрудом. Изделие это выглядело уникальным.
– Вот бабка отмочила, – забыв про присутствие понятых, ляпнул Фисенко.
– Слава, – с укоризной посмотрев на молодого коллегу, сказал Куприянов, – ты слова-то подбирай. Эта несчастная женщина тебе вовсе не бабка.
– А я с товарищем согласен, – вдруг сказал один из понятых, мужчина в пижамных брюках и белой накрахмаленной сорочке. – Правильно говорит молодой человек. Она хуже бабки. Она ходила тут у нас соль клянчила, а у самой целое состояние в сундуке.
– Да, Фёдор Петрович, – поддержала мужчину вторая понятая, женщина неопределённого возраста с волосяной башней на голове, – это точно. Прикидывалась тут бедняжкой. Пенсия у неё маленькая. А пять шуб-то себе купила. И какие шубы! Вы только посмотрите!
Василий Иванович намеренно не останавливал возмущение соседей. В такие минуты можно услышать очень важную информацию. Он притих и внимательно слушал.
– Хватит, товарищи! – не вовремя встрял Фисенко. – Как вам не стыдно. Труп вашей соседки ещё в квартире, а вы тут устроили судилище.
«Эх, Слава, как же ты ещё неопытен, – подумал Василий и от досады махнул рукой». Безуглов, не вдаваясь в полемику, приступил к своему делу. А Василий Иванович всё пристальнее вглядывался в колье. В памяти всплыло что-то очень похожее. Надо же, в этой квартире он уже второй раз видит то, что уже когда-то попадалось ему на глаза. Но не может вспомнить где. Куприянов заложил руки за спину и стал ходить по квартире. Сначала на кухню, посмотрит на безжизненное тело, затем в спальню – колье завораживало своей роскошью. Потом в гостиную. Многое в этой квартире оказалось странным. «Эта женщина, похоже, не имела родственников. Или была с ними в жуткой ссоре, – думал, расхаживая по квартире, Куприянов. – Ни одной фотографии. Книг тоже нет. Один хрусталь, статуэтки, шкатулки и морские раковины. Необычно».
– Поглядите на него! Завёлся наш Иваныч! – Сорокин стоял в проёме двери и с улыбкой наблюдал за Куприяновым.
Сзади Сорокина подпирал своим пузырём-животом ленивый участковый. По лбу и по щекам толстяка медленно ползли тонкие ручейки пота.
– Доктор спрашивает, – высоким голоском щебетал участковый, – где документы умершей?
– У меня паспорт! – крикнул из спальни Безуглов.
Участковый метнулся в спальню. «Похудеет сегодня бедняга, с такой суетой, – подумал Куприянов. – Паспорт. А чего это ты, Василий Иванович, в паспорт не заглянул? Совсем расслабился перед пенсией?» Василий вышел в коридор и перехватил участкового Панамаренко.
– Ну-ка, Валера, дай взглянуть в паспорт.
Панамаренко безропотно протянул Куприянову документ.
– Терёхина Маргарита Львовна, – прочитал вслух Василий. – Маргарита Львовна, – снова повторил он. И после небольшой паузы прошептал сам себе. – Так это же Маргарита! Как же я её не вспомнил?
Он ещё раз зашёл на кухню, где санитары уже собрались выносить умершую, и взглянул на старушку.
– Ну ты, конечно, тётя Рита, сильно изменилась, – тем же тихим голосом сказал Василий смотря на Маргариту, – поэтому я сразу тебя и не признал.
– Так может, мы пойдём? – недовольно спросил небритый санитар.
Василий, не смотря на санитара, кивнул и прикрыл лицо старушки простынёй.
– Так ты что, Василий Иванович, знаешь эту бабушку? – спросил закончивший свои дела в спальне Маргариты Безуглов.
– Знаю, Серёжа. Только не видел уже много лет. А если точнее, последний раз я встречался с ней в семьдесят… – Василий задумался, вспоминая год. Потом покачал головой. – В семьдесят каком-то. Только жила она тогда в общаге. Комната там у неё была двенадцать квадратов.
– Эх ты! Святые угодники! Откуда же у бабули такие капиталы нарисовались за это время? – удивился Сергей.
– Вот и я о том же, Серёжа. В этих домах на Тимирязева, одни «шишки» жили. Вот этот понятой в пижаме, – Куприянов едва заметным кивком указал на пожилого соседа Маргариты, – знаешь кто такой?
Следователь пожал плечами.
– Этот старикан, бывший заведующий отделом пропаганды в обкоме. Местный Суслов.
– Шишка! – Безуглов присмотрелся к старику.
– Он-то шишка, а Маргарита простой гардеробщицей была.
– Иваныч, ты не усугубляй. Тётушка могла замуж выйти и сюда переехать или родственники оставили наследство. Мы же в этом не копались.
– Чую, Серёжа, надо копнуть, – задумчиво сказал Василий и смачно понюхал сигарету.
– Что, чуйка опять сработала? – спросил Безуглов.
Куприянов как-то странно вздрогнул, чуть не подпрыгнув.
– Вспомнил! – Василий ткнул пальцем в грудь следователю.
– Что вспомнил? – насторожился Сергей
– Колье вспомнил!
Глава 2
1994 год. 19 июня. 14:02
Куприянов уже больше тридцати минут сидел в приёмной начальника. Надежда, секретарь, крупная молодая женщина с неподвижным лицом, звонко щёлкала ногтями по клавишам печатной машинки. Василий подёргивал ногой от нетерпения. Он хотел поскорее переговорить с полковником Габашидзе. Но тот задерживался. Надежда, не отрывая глаз от бумаги, произнесла:
– Василий Иванович, не нервничайте. Вы так трясёте ногой, что расшатаете стул. Михаил Ревазович скоро будет.
Василий перестал трясти ногой и стал барабанить пальцами себе по коленке. Он не знал, как отреагирует на его просьбу начальник. Габашидзе, до того как стать начальником был хорошим сыщиком. Много лет проработал «на земле». Имел большой опыт и две пули в теле. Куприянов очень легко находил общий язык с Михаилом Ревазовичем. Но сегодня просьба Василия будет выглядеть необычно. Пойдёт ли навстречу начальник или нет? Для Куприянова это было принципиально.