Страница 11 из 95
Сходство № 1: оригинальность имен
Если родители Авроры оправдывали выбор имени для своей единственной дочери его звучанием и поэтичностью, то у Олимпиады все было более приземленно, но при этом более пафосно. Имя девочке дал отец в честь… Олимпиады-80 в Москве. Неожиданно, да? И неважно, что на свет девочка появилась в 1983 году. Сама Олимпиада объясняла подобную странность и в то же время предсказуемость двумя причинами:
— Либо моя мать — слон под прикрытием, либо в отце заговорили его прибалтийские корни.
Новоявленных подруг слишком утомляло произносить полные варианты имен друг друга, поэтому Аврора проделала недолгий путь к «Рорику», а Олимпиада стала банальной Олей, а впоследствии — Олененком, потому как ее отличали не только редкое имя, но и чрезвычайная миниатюрность (не считая четвертого размера груди) и огромные глазища в пол-лица, превращавшие ее в человеческую копию Бэмби.
Однажды за ужином в семье Марковых, на который была приглашена Олимпиада, Антон услышал, как величают друг друга подруги, и без тени стеснения начал хохотать:
– Ой, не могу! Олененок! Рорик! Что это еще за собачье погоняло?
– Ну… Откровенно говоря, ты не далек от истины. У меня в детстве брат какую-то дворнягу с улицы притащил, заявил, что теперь эта блохастая псина будет с нами жить. Родители мои – историки, мама тогда вообще кандидатскую писала. Решили они пса назвать Рюриком. А он такой светленький и патлатый был, – на этих словах Олимпиада ехидно покосилась на Аврору. – Короче, Рюрик, Рорик, почти одно и то же – что-то лохматое и забавное.
– Ну знаешь ли! И почему меня все называют кличками для животных? – обиженно засопела Аврора, а Антон лишь больше засмеялся.
Он убежал к большому шкафу, заполненному старой одеждой, и через пару минут вернулся на кухню с дурацкой, побитой молью и жизнью вязаной шапкой, которую сразу же натянул на голову Олимпиады.
– Это что такое? – спросила Олененок, стягивая с себя колючий головной убор.
Теперь уже смеялась Аврора. Она узнала ту шапку с оленями, в которой был Антон в день их настоящего знакомства на катке.
– А это, – весело отвечал Марков, – чтобы моей жене не было одиноко в зоопарке, Олененок!
Сходство № 2: очаровательная дефективность
У Авроры — картавость, у Олимпиады — гетерохромия. При первой встрече Олимпиада была в линзах, которые всегда носила во время занятий физкультурой, остальное время на ее лице громоздились круглые очки с толстыми линзами. Когда Аврора увидела этот образ, она заметила, что левый глаз Олененка серо-голубой, а правый светло-карий, почти чайного оттенка. Цветные линзы насыщенного карего цвета скрывали эту особенность.
Впрочем то лишь сорт внешней дефективности, а присутствовала еще и внутренняя, которая уже не столь очаровательна.
У Авроры — полное отсутствие инициативности, у Олимпиады — неумение любить.
— Нет, не пойми неправильно. Я люблю родителей, старшего брата, племянников, друзей, — будто бы оправдывалась Олимпиада, — но не влюблялась я ни разу в жизни. Наверное, я слишком рациональна для этого чувства. Или все потому, что я как прочитала в восемнадцать лет «Трех товарищей» Ремарка, так и не могу перестать бредить Отто Кестером. Прям наваждение какое-то!
Аврора, уже будучи всерьез и надолго замужней и влюбленной в собственного мужа девушкой, по-доброму посмеивалась над подругой и называла ту «дурочкой». Но именно к этой «дурочке» она приходила в гости, как в библиотеку, где ей всегда посоветуют книгу под настроение или событие.
Сходство № 3: удивительные родители
Аврора так и не смогла понять, что соединило столь разных людей, как ее родители. Она старательно искала, но так и не нашла основание для их в крайней степени иррациональной любви.
Игорь Сергеевич был воплощением четкости и порядка, а Оксана Дмитриевна концентрировала в себе всю энтропию мироздания. Если отец Авроры с легкостью управлял гигантскими морскими судами, то в руках ее матери загибался даже неприхотливый кактус.
Но они невероятно гармонично смотрелись вместе. Как в день знакомства, так и спустя почти тридцать лет семейной жизни. На зависть и удивление окружающим.
С родителями Олимпиады картина была обратная. Она говорила:
— Если мне хоть один человек сможет объяснить, как они вообще решились подойти друг к другу, я буду ратовать за то, чтобы ему дали Нобелевскую премию!
Отец Олененка имел прибалтийские (а именно — латышские) корни, непривлекательно низкий для мужчины рост, светлые волосы, подслеповатые глаза и, как следствие последнего, очки в пол-лица. Ее мать – этническая грузинка, ни разу в жизни не посетившая историческую родину. Она входила в ту когорту грузинок, чья красота останавливала любое движение в радиусе видимости. Олимпиада объясняла: «Грузинские женщины слишком темпераментны, чтобы придерживаться полумер. Они либо очень красивы, либо очень некрасивы. Исключения из этого правила — большая редкость».