Нирэнкор. Песнь Гнева

- Что?

Марк терпеливо вздохнул.

«Что? Как? Где? Она еще больше потерянная, чем я... Что за день сегодня...»

- Дита встречалась с тобой? - спросила магичка, взглянув на него. - Что она тебе сказала?

Марк поднял руку и ласково погладил ее щеку.

- Она хочет для тебя лучшего, - ответил он. - Она сказала мне то, что я и сам должен был додумать. Но...

Его ладонь замерла на ее лице. Он медленно придвинул большой палец к ее губам и вздохнул.

- Несмотря на все, что происходило в последнее время, каждую ночь, засыпая, я думал только о тебе, - выдал Марк.

Его палец прочертил линию на ее нижней губе.

- Я не хотел прогонять тебя тогда. Я просто делал то, что должен был. Чтобы уберечь тебя.

- От себя? - шепнула Иветта.

Марк кивнул и убрал руку. Она мгновенно перехватила его ладонь, беря ее обоими своими миниатюрными ручками. Он посмотрел в ее темные глаза, а в следующий момент почувствовал ее губы на своих.

«От меня, наверное, кровью несет, и все такое...», - последняя трезвая мысль пролетела в его голове, прежде чем он обрубил все связи с реальностью.

Марк прижал к себе стройное тело магички, так резко, что она испуганно выдохнула. Он почувствовал эту дрожь, ослабил свои объятия, но лишь слегка. То, что сладко ныло внутри него, желая получить недосягаемое, сорвалось и захватило его разум. Он сомкнул руки на ее талии, слушая ее прерывистое дыхание и ощущая движения ее горячего языка в его рту. Она льнула к нему всем существом, ее руки ложились на его плечи, шею, грудь... Он, будто получивший разрешение, начинал вести себя смелее, опуская ладони на поясницу, а затем еще ниже.

Увлеченные друг другом, они не заметили наблюдателя, ворвавшегося в их укрытие за палаткой.

- Ты начинаешь действовать мне на нервы, керник.

Марк выпустил Иветту, которая сразу отошла от него на максимальное расстояние.

Дита стояла перед ними, скрестив руки на груди и полыхая яростью в изумрудных глазах. Если и сражение оказалось на ней, то это было мало заметно — лишь по пятнам грязи и крови на ее мантии. Копна прекрасных золотых волос по-прежнему выглядела великолепно, а лицо — такая же суровая маска, какую она нацепляла каждый раз, видя Марка.

- Я предупреждала тебя, Марк. Предупреждала и тебя, Иветта, - бросила она. - Я провела беседы с вами обоими. А результат? Тебя принесло аж на Скалистые острова, а ты позволяешь ему делать с тобой такие вещи!

- А что плохого в поцелуе? - нагло спросил Марк.

- В самом поцелуе ничего. Но много плохого в том, кто упорно не слышит ни мои слова, ни мои угрозы.

- Честно говоря, я тут мимо пробегал, - парень повел плечами. - Постойте-ка... Вы ведь сами посылали меня сюда, разве вы забыли?

- Я слышу осуждение в твоем голосе. Можешь засунуть себе его обратно в глотку.

- Да пожалуйста. Ладно, приятно было с вами повидаться, госпожа Иундор. Мне пора.

- Ты куда-то собрался?

Медальон Диты затрясся, как сумасшедший, окружившись голубым свечением.

- Мы с вами не враги, - произнес Марк уже без всякого веселья, наблюдая за тем, как пальцы магички смыкаются вокруг ее талисмана.

- Тот, кто пытается совратить мою воспитанницу, — мой враг.

- Да никого я не собираюсь совращать, помилуйте. У вас же нет какого-нибудь целибата, что вы так переживаете?

Спор прервал зазвучавший неподалеку крик.

- Это Морн, - пробормотала Иветта. - Наверное, с его ожогами так и не справились.

- Бедняга сильно страдает. Надо пойти к нему, - вздохнула Дита и отпустила кулон. - Ну что ж, керник. Повременим с этим разговором. Пока что.

***

Под сводами огромного зала было тихо. Разные звуки, конечно, проникали сюда, но все они не могли нарушить покоя, царившего в помещении. Утренний свет пробивался через узкие окна. Теплые лучи солнца тянулись по черному мрамору пола, добираясь до обломков трона в конце зала.

Он закутался в плащ, пряча лицо от солнечного света, но поглядывая в окно. Долина была уничтожена. Все, что могло сгореть, сгорело. Сотни трупов покрывали изможденную черную землю. Санитары деловито обыскивали поле боя, вытаскивая из-под мертвецов все еще живых и раненых. Они клали их на носилки и, надо отдать должное, уносили осторожно и спешно, в надежде сохранить жизнь. В палатках лазарета визжали раненые. Фельдшеры, как ни странно, орали громче них, потеряв инструменты для ампутации. Илиары и эльфы помогали санитарам искать раненых. Лутарийцы и ардейнардцы объединились, складывая трупы магов Ордена в кучи и поджигая их. Несколько таких костров занялись ярким пламенем и долго не унимались, словно огонь не хотел брать тела.

Он оттянул ткань плаща с лица, приглядываясь к одному из костров. Ему вспомнилось, что говорили, будто прислужников Катэля, да и вообще тех, кто занимался теургией, не так просто убить, ибо они после смерти сразу вставали, превращаясь в нежить. В мертвяков. Он долго смотрел на костер и, когда увидел наконец обугленную за сожженной мантией плоть, понял, что это все было выдумкой. Сказкой. Одной из многих таких сказок, которые сочиняли о Катэле Олие Глэне Арроле, Безумце.