Страница 2 из 6
Этот мост мелькнет у вас перед глазами множество раз: когда уезжают друзья, отправляется домой бабушка, подходят к концу каникулы, отношения завершаются разрывом, когда вы упускаете возможность, заканчивается то или иное время года и т. д. Однако пересечь мост вы сумеете, только если вы любили, потеряли и оплакали кого-то, дорогого сердцу.
Утрата может разбить сердце. Она может быть опустошительной. Порой кажется, что пришел конец всему. Мы встали на этот путь сорок лет назад в школьных классах, библиотеках и церквях, когда пытались понять собственное горе и справиться с ним. Пережитые нами потери вдохновили нас на работу в отрасли танатологии (науки о смерти и умирании) и преодоления смерти (изучение жизни после смерти). Мы занимались исследованиями, проводили консультации и преподавали, и постепенно стало ясно, что все горюющие нуждаются в том же, что искали мы: в утешении, надежде, заверении, что наше состояние и чувства «нормальны».
Мы преподносим эту книгу всем вам, однако мы написали ее не как эксперты, которые учат людей горевать. Мы уверены, что в этой сфере каждый сам себе эксперт. Хотя некоторые читатели обнаружат на этих страницах тот или иной способ преодолеть горе, мы не предлагаем готовых формул. К такому глубоко личному переживанию, как горевание, формулы неприменимы. Мы хотим того же, чего хотел Томми.
История Томми
Томми было всего шесть лет, и он мечтал о наручных часах. Когда же он наконец получил их в подарок на Рождество, ему не терпелось показать их лучшему другу, Билли. Мама его отпустила, но перед уходом сказала ему:
– Томми, у тебя на руке новые часы, и ты умеешь определять время. От нашего дома до дома Билли идти две минуты, так что не задерживайся. Жду тебя домой к шести часам, будем ужинать.
– Хорошо, мама, – ответил Том и поспешил в гости.
Ни к шести, ни позже мальчик не вернулся. В пятнадцать минут седьмого Томми еще не было, и мама начала сердиться. В половине седьмого она рвала и метала. Без десяти семь ее гнев превратился в ужас. Она уже собралась идти искать сына, но тут дверь открылась, и на пороге появился Томми.
– Ой, Томми! – накинулась на него мама. – Почему ты такой невнимательный? Разве ты не знал, что я стану волноваться? Где ты был?
– Я помогал Билли… – начал Томми.
– С чем помогал? – закричала мама.
Малыш снова попробовал объяснить:
– Билли на Рождество подарили новый велосипед, но он упал с тротуара и сломался, так что…
– Ну, Томми, – прервала его мама, – откуда шестилетнему ребенку знать, как чинить велосипед? Ради бога, надо было…
На этот раз перебил Томми:
– Нет, мама. Я не пытался помочь ему починить велосипед. Я с ним сидел на тротуаре и помогал ему плакать.
Наша цель такая же, как у Томми, мы не стараемся ничего «починить». Горе – слишком глубокое переживание, чтобы его можно было «исправить». Хотя у нас нет возможности посидеть рядом с каждым, кто скорбит, мы все же можем говорить вам слова утешения, надежды, воодушевления, в то время как вы идете по вашему собственному мосту, преодолевая боль по-своему, в своем темпе. В каком-то смысле мы можем быть вместе.
«Жизнь после утраты» была написана для тех, кто переживает горе; однако наши рассуждения можно приложить и к иным потерям. Некоторые материалы окажутся как раз тем, что вам нужно, другие не будут вам полезны. Мы призываем вас пользоваться тем, что вам подходит, а остальное отложите, – возможно, вы вернетесь к этому позже. Только от вас зависит, как вы будете находить в этой книге утешение, однако не следует считать ее заменой лечению или профессиональной помощи психолога.
Мы постарались ответить в тексте на вопросы, которые задают нам чаще всего. Как людям после утраты удается стать сильнее? Как можно утешать, как принимать соболезнования? Чем отличается «нормальное» проживание горя от неэффективного, нефункционального? Когда придет конец моим страданиям? Как тем, кто понес утрату, выстроить свою жизнь после? Как справиться со стрессом? В заключение мы упоминаем блага, которые несет с собой утрата, и приводим список доступных ресурсов, в том числе книг, журнальных статей, информационных рассылок, периодических изданий, ассоциаций, организаций, центров помощи горюющим, телефонов доверия, групп поддержки и интернет-сайтов.
По просьбе некоторых людей, чьи истории вы прочтете на этих страницах, мы изменили их имена и детали, по которым их можно было бы опознать. Однако сами истории остались неизменно правдивыми.
Глава 1
Раннее переживание горя
Среди стонов и проклятий,
Самых детских, самых тяжких[10].
Смерть любимого человека вновь пробуждает в нас самые ранние переживания разлуки и горя. Люди, которые в период горевания становятся сильнее, стремятся вернуться к ним и вспомнить свой детский опыт. Поэтому в первой главе мы обсудим пять факторов, продолжающих влиять на нас и во взрослом состоянии: переживания плода до родов, опыт рождения, привязанность и потеря, знакомство с понятием смерти и, наконец, представления о смертности, которые формируются у нас в детстве.
Раньше психологи не учитывали воспоминания плода, считая, что плод недостаточно развит, чтобы на него оказывали влияние внутриутробные переживания. Однако многочисленные свидетельства заставили вернуться к этому вопросу. Матери, скорбевшие во время беременности, утверждают, что их малыши родились горюя. Об этом говорят и другие члены семьи, иногда сами дети. Случай Дженни убедительно доказывает, что внутриутробные переживания плода могут влиять на человека и во взрослом возрасте.
«Я чувствую, что я в темной комнате, похожей на гроб» – рассказ Дайан
Дженни, успешная модель из Нью-Йорка, сколько себя помнит, испытывает глубоко укоренившееся горе и страх. Много лет она старалась от них избавиться.
В середине лета 1988 года все, кто мог, уехали с Манхэттена. Все, кроме Дженни.
– Я намерена разобраться со своими эмоциональными проблемами, – сказала она, когда мы встретились. – Я ходила к разным психологам, даже пробовала гипноз, но каждый раз, когда врач говорил мне мысленно вернуться в прошлое, я чувствовала, что будто бы нахожусь в темной комнате, похожей на гроб, и у меня начиналась истерика. Я все еще ощущаю эту постоянную тревогу в сердце. Не знаю, откуда она, и я устала от того, что она мешает мне строить отношения. Меня пугает то, что может за этим скрываться, но я должна что-то с этим сделать. Дайан, вы мне поможете?
Два сеанса гипноза, которые провела я, не дали ничего нового.
– Я в совершенно черной комнате, – рассказывала Дженни. – Нигде ни малейшего проблеска света. Голоса… Я слышу снаружи громкие приглушенные голоса. Потом я слышу, как кто-то кричит… похоже на голос моей мамы. Меня толкают. Мне так страшно… Кто-то… Мама…
Дженни морщилась, извивалась. Я напомнила ей:
– Мы тут вместе. Ты в безопасности. – Когда она успокоилась, я спросила: – А что там делается сейчас?
Она попыталась определить, что происходит за пределами ее укрытия.
– Я не могу сказать. Я думаю… кто-то… кто-то мучает мою маму… теперь я… я в опасности… я заперта совсем одна… в темноте… Меня толкают… всё…
На этом тело Дженни обмякло на стуле. Ее дыхание замедлилось.
– Что происходит сейчас?
– Я просто там внутри, – ответила она.
– Сколько тебе лет?
– Я не знаю. Я маленькая, совсем маленькая.
– Там есть кто-то еще? – уточнила я.
– Я очень стараюсь, – отвечала она, – но я не могу понять.
Через неподвижную границу проникали только отдельные смутные звуки. Затем наступила тишина, покой, и в конце концов Дженни испытала странное умиротворение, отдыхая внутри своего небольшого убежища.
10
Пер. с англ. Якова Фельдмана.