Sabbatum. Инквизиция

От альфы до омеги

Я убегаю от них, слыша крик: "Ловите ее!", но делаю одну оплошность - сворачиваю не туда, а в коридор, где много дверей с табличками. Хотела вернуться, но преследователи уже выбежали навстречу и перекрыли путь к выходу, поэтому, как загнанная лиса, бегу по туннелю, спасаясь от охотников.

- Мелани! Стой! - Голос Евы разносится эхом по коридору. Я бегу вперед, пока есть возможность. И вот мой туннель сворачивает, и у меня есть возможность спрятаться. Хватаюсь за ручку первой попавшейся двери, нажимаю на нее и вбегаю в открывшийся проем.

Сначала меня пронзает радость, так как мои легкие наполняются свежим воздухом, а уши шумом. "Я выбралась! Я нашла выход!". Вбегаю по ступеням наверх, открываю еще одну дверь и охаю: я на крыше какого-то дома, подо мной с гулом проносятся машины, где-то играет музыка, неоновые вывески яркими всплесками горят на фасадах, уличные фонари освещают улицы и праздно идущих пешеходов.

К а к т а к о е в о з м о ж н о?

Я только что была в подземельях замка, а сейчас стою на крыше какого-то городского дома, притом в одной ночнушке...

Но долго раздумывать не приходится, потому что дверь с грохотом открывается, ударившись о кирпичную кладку, и вбегают они: кто-то уже без рясы, кто-то стаскивает ее с себя и кидает под ноги, словно ненужную тряпку. Я пячусь и упираюсь в кирпичную ограду, за которой уже всё - край, пустота. Все, кого я считала своей семьей, смотрят на меня: Ева, Кевин, Курт, даже Ной, и он - Рэйнольд. Я их теперь боюсь. Если они спокойно сожгли ту женщину - что же сделают со мной?

От страха забираюсь на ограду. На самом краю, подо мной, несколько этажей свободы и в финале - смерть, если повезет - мгновенная.

- Мелани, пожалуйста... - Рэйнольд протягивает мне руку, его голос дрожит, а сам он бледен, как полотно.

Его голос так нежен, так напуган, будто моя смерть принесет ему страдания. Хочется протянуть руку в ответ. Но я не верю этому человеку, который поднес факел к женщине и поджег ее, как спичку.

- Она смертная, мы можем просто на нее воздействовать, - подаёт голос Курт из-за спины застывшего Кевина, который выглядит испуганным ребенком.

- Нет! - взвизгивает Ева. - Она тогда упадет!

- Мелани, - голос Рэя мягок, бархатист. Он никогда так не обращался ко мне. Господи, как он прекрасен сейчас в своей беззащитности. - Мелани, пожалуйста, слезь с ограждения. Мы тебе все объясним, только слезь.

Я плачу от страха, чувствуя, как ветер щиплет мокрые щеки. Не могу говорить, просто отрицательно качаю головой, еще больше отодвигаясь к краю, наблюдая, как Рэй становится еще бледнее, и, кажется, забывает дышать. Все равно они меня убьют, как ненужного свидетеля преступления, но уж лучше упасть и разбиться, чем сгореть заживо.

- Мелани... - он шепчет и тянет руку, после чего оборачивается в сторону остальных и кричит с нотами отчаяния, - Кевин, что ты молчишь? Уговори ее!

"При чем здесь Кевин? Он не нужен мне. Его слова - пустое," - проносится в моей голове, но слышу испуганный голос Кевина.

- Мел, послушайся Рэя, отойди от края. - Нет, мне не хочется слушаться Кевина. Как можно довериться, если его голос сама неуверенность?

Отвожу глаза от них, чувствую спиной ветер и пустоту. Мои ноги будто приросли к краю ограждения. Я нахожусь между небом и землей, между жизнью и смертью. Один шаг... Один маленький шажочек.

И тут мой взгляд находит спасение: справа от меня, в нескольких метрах - пожарная лестница. Только бы не сорваться! Я собираюсь с духом и снова поднимаю взгляд. На меня смотрят пять обеспокоенных пар глаз, и каждый из Саббата прорабатывает план, как стащить меня с ограждения.

Последняя пара глаз цвета грозы - смотрит на меня, умоляя о пощаде. Рэйнольд медленно подходит ко мне, думая, что я не замечу.

И я делаю те несколько шагов рядом с пропастью, покрывая расстояние до лестницы.

Хватаюсь за нее, чувствуя шершавую ржавь и мокрую грязь под ладонями. Спешу, хватко перебирая руками перекладины, порой срываясь ногой и наступая на подол своей длинной сорочки, но спускаюсь быстро. На меня сыплется что-то сверху мелкой пылью и грязью, поднимаю взгляд вверх и вижу, что следом спускаются Рэйнольд и остальные. Ускоряюсь. На последних перекладинах срываюсь, оступаюсь и падаю, вскрикнув от страха. Но я была слишком близко к земле, чтобы повредить себе что-нибудь, поэтому, не мешкая, встаю и бегу к ярко освещенной улице с пешеходами.

Меня оглушает звук и свет. Люди смеются, гуляют, мимо проносятся машины, желтые такси, автобусы. Я бегу, кажется, никто не замечает девушки в ночной сорочке, лишь пара парней вслед присвистывают и что-то кричат. На повороте чуть не спотыкаюсь о бездомного попрошайку, который ругается на меня с криком "Смотри, куда прешь!". Яркой вывеской горит плакат: "Добро пожаловать в Нью-Йорк". И я останавливаюсь, глупо пялясь на этот плакат. Не может быть! Я же только что была в Англии! Какой, к чертовой матери, Нью-Йорк?

- Мел!

Оборачиваюсь на звук и вижу бегущих ко мне Рэя, Еву и Кевина. Черт! Из-за плаката потеряла пару драгоценных секунд, чтобы оторваться от них. И я решаюсь перебежать дорогу, чтобы скрыться в проулке напротив. Это даст мне фору.

Но только добегаю до конца, как слышу визг тормозов и меня что-то чудовищное на скорости сносит в сторону. Я пролетаю по гладкой поверхности капота, ударяюсь в стекло, и меня отбрасывает назад под колеса. Удар. И снова темнота. Ничто.

***

Я никогда не видел ничего прекраснее и страшнее, чем ее, стоящую на крыше. Хрупкая, беспомощная, напуганная, в легкой кружевной ночнушке, добавляющей сходства с нимфами с картин Альфонса Мухи или Ленуара - белое фарфоровое пятно на фоне темно-синего ночного неба с яркими искрящимся городом у ее ног.

- Мелани, пожалуйста, слезь с ограждения. Мы тебе все объясним, только слезь. - У меня ужас внутри, страх, потому что она находится слишком близко к краю. Слишком близко к смерти. А я боюсь этого безотчетно, по-звериному. Хочу, чтобы она слезла с этого ужасного ограждения, чтобы подала свою руку, и я смог заключить её в объятия, потому что, только ощутив это, буду уверен, что она в безопасности. А дальше будь что будет.

Я вижу, что Мелани хочет протянуть руку, но знаю, что она видела, как я поджигал Марию Смит. Вместо этого Мел отрицательно качает головой, по ее щекам текут слезы. Боже, девушка напугана до чертиков. Остановись, прекрати, пожалуйста, эту пытку. Я уже готов воздействовать на нее с помощью колдовства, но Мелани, как нарочно, отодвигается еще ближе к краю, и внутри у меня все холодеет и немеет от ужаса. Кажется, она готова прыгнуть, лишь бы не оказаться рядом с нами.

- Мелани... – шепчу я, как заклинание, уже не в состоянии уговаривать спокойным голосом. Ну, давай же, милая, пожалуйста, подай руку! Но вижу лишь ужас в красивых глазах, которые стали бездонны. Теперь я для нее чудовище. Как быстро мы поменялись местами.

Как уговорить ее? И тут понимаю, если я чудовище, то нужен тот, кто еще сохранил человечность в ее глазах, тот, к которому испытывает нежные чувства, тот, в кого она влюблена - Кевин. Кстати, почему он молчит, где он? Я оборачиваюсь и кричу ему, чтобы, в конце концов, снял ее с ограждения.

- Кевин, что ты молчишь? Уговори ее!

- Мел, послушайся Рэя, отойди от края. – Я слышу, как напуган Кевин, он сейчас напоминает мальчишку, но никак не Инквизитора. Кажется, будто Ганн не понимает, что сейчас происходит, что все реально, шутки никто не шутит. Я оборачиваюсь на Мелани, чтобы увидеть - возымели хоть какое-то действие слова ее возлюбленного, но вместо успокоения, чувствую, как волосы встают дыбом: Мелани присматривается и заносит свою ножку над пропастью, готовая рухнуть с огромной высоты. Мгновение, другое. И внезапно она делает пару стремительных шагов к пожарной лестнице, которая находится рядом, после чего исчезает с крыши, стремительно спускаясь вниз по перекладинам.