Sabbatum. Инквизиция

Карцер I

Мы шли молча похоронной процессией до самого Саббата. Со мной никто не говорил. Да я и не напрашивался. Меня не отпускало острое ощущение повторения кошмара, будто у меня дыра в груди и сердца уже там нет. Мириам, больно! Где ты, сестра? Одна Химера мне вырвала сердце. Точнее, я ей сам вручил. Мелани отказалась от меня, не спаслась и меня не спасла. Она вонзала нож в спину:

- «Я помолвлена»…

Нож входит с хрустом.

-«Я всё вспомнила. У меня есть жених…»

Лезвие проворачивается.

- «Запрещаю приходить в мои сны»…

А теперь сталь проталкивается в мою плоть до конца, по самую рукоять.

Слишком много лжи было с моей стороны. Я пытался привязать ее всеми способами к себе, чтобы не исчезла, как Мириам, не ушла в один миг, оставив пустоту. Я просто пытался спастись, Мел, пытался обезопаситься от боли. Хотел, чтобы ты стала Инквизитором и ничего не вспоминала, оставшись моей.

Всё вышло именно так, как я не хотел. Даже страшнее. Ты не вспомнила, кто ты такая, сидя в Саббате, где я бы смог тебя переубедить и удержать, ты не накричала меня и даже объясниться не дала, ты просто смотрела и вонзала нож.

Мелани, глупая моя девочка, я тебе тысячу раз говорил, что ты моя и не откажусь от тебя. И если ты думаешь, что это конец между нами - зря. Я не сдамся. И тебе уже говорил: даже если ты уйдешь от меня, все равно найду и буду рядом. А что до Виктора - у меня с ним отдельные счеты.

- Напиваешься, Оденкирк? – Я даже не слышал стук каблуков Реджины, возвещающий о ее приближении. Она стояла одетая во все то же, даже прическа не испортилась из-за ветра на крыше, только была сильно уставшая и резко постаревшая. – Плесни и мне.

Была половина второго ночи, я сидел на кухне и тихо опустошал запасы бара из главной гостиной. Скотч шел быстро, как и сигареты – только что закончилась вторая пачка. На столе черной угрозой спала смерть в виде Ruger SR9 с вынутой обоймой и рассыпавшимися патронами.

Я молча взял стакан, чувствуя, что от алкоголя мои движения заторможены и неуверенны, поставил и с шумным всплеском налил скотч, разбрызгивая и проливая на стол.

- О! Да ты красивый уже. – Реджина смотрела своими пепельными глазами, будто учитель застукал ученика и дает оценку его действиям, но мне было наплевать. Пускай хоть тут сдохнет стоя, имею право нажраться и забыться.

- Погоди чуток, скоро вообще стану мисс Вселенная…

Реджина забирает стакан и залпом выпивает. Я даже протрезвел от этой картины: пить скотч залпом даже я не могу. Элегантная мисс Хелмак пьет изящно, но как заправский прожженный алкоголик, не морщась и не прерываясь. Она с грохотом поставила стакан на темную поверхность стола и шумно выдыхнула, приходя в себя от обжигающего ощущения.

- Еще?

Она замотала головой. Молча села и закурила сигарету. Я смотрел на нее. Молчим. Хороним день молча вместе с нашими переживаниями. Дым от ее сигареты медленным туманом поплыл в мою сторону, едко щекоча ноздри и наталкивая на мысль, что хочется выкурить еще.

- Она теперь ненавидит меня? – Я задал вопрос, понимая, что не могу даже имя произнести. Да и какое имя? Аня? Не приму. Никогда. Пусть для ублюдка Виктора она будет Аней. Моя же – Мелани.

- Нет. Злилась, обижалась. Немного не понимала, что в ваших отношениях была правда, а что нет. Но нет, не ненавидит.

Эти слова проливаются бальзамом на мою. Есть еще шанс, что она простит и поймет. И я не упущу его!

- А Виктора?

- Нет. И это, кстати, может послужить нам козырем…

- Козырем?

- Будет суд, Оденкирк. И мы еще можем отсудить Мелани.

- Как вещь или недвижимость. - Устало потерев лицо руками, я прислонил стакан ко лбу и ощутил холодную стеклянную гладь. Мутило…

- Как эксклюзивную вещь! С ее даром к ней будут всегда так относиться. Вот и думай, счастье или беда родиться с сильным даром.

Я уже давно для себя этот вопрос решил. Уж лучше она была бы смертная, обычный простой человечек – дунь и потушишь огонь. Давно уже считал, что все инициированные, знающие и обладающие этим миром чуть больше других, попросту кем-то прокляты.

- Объясни мне, какого черта ты вызвала Старейшин? – От выпитого кружилась голова и все качалось. Реальность подводила меня, играя и забавляясь: то стакан подвинет чуть правее руки, то бутылку дальше от меня. Но мозг сопротивлялся и все еще мыслил. – Они же могли всех нас убить моментально.

- Ой! А Маргарита бы нас пожалела? Даже Мелани и то просекла, что силы были неравные. Марго, которая, как бешеная зажигалка, не знаешь, в какую сторону плюнет огнем, Савов, который с легкостью выбил твой пистолет и отклонил пулю, и сестренка Мелани – мечта мясника. И против них мы - ходячий набор для психотерапевта. – Реджина в бешенстве затушила остаток сигареты в переполненной пепельнице – так, будто хотела выдавить глаз кому-то; взметнувшийся пепел полетел во все стороны, словно брызги крови. - Я же сказала: Оденкирк, что буду спасать ваши шкуры, но не Мелани.

- Мы могли бы отстреляться! – Зарычал я, стукнув кулаком по столу, так что предметы на нем подпрыгнули и испуганно звякнули.

- Угу, могли. - Скепсис и сарказм Светоча остудили мой пыл.

Я схватился за бутылку и вылил всё, что осталось там, нам в стаканы. Реджина молча взяла свой и снова выпила залпом. Я повторил, но, в отличие от нее, морщась,подавил волну тошноты. От горечи алкоголя меня передернуло и скрутило. Мир резко ограничился кухней с кремовыми стенами, металлическими приборами и темно-коричневым столом, который сейчас выглядел черной доской, как крышка гроба. А еще противный жёлтый цвет лампочки над столом.

- В конце концов, всё шло к этому. Какая разница, как прознал Сенат, главное, сейчас не упустить джокер. Только бы у Мелани сейчас знак не появился, потому что если появится – туго будет.

- Не появится…

- Почему?

- Я его заблокировал. - Я засмеялся, довольный собственным решением. Начав объяснить, понял, что слова даются с трудом, подыскивать их стало тяжелее. Всё. Алкоголь лишал меня языка. – Мы, когда были вместе,…я поколдовал,… на запястье «замок» поставил.

- Что?

- Говорю, на запястье поставил «замок».

Реджина смотрела на меня и улыбалась, будто видела впервые. Или кто-то стоит за моей спиной? Я невольно обернулся, но кроме раковины и зеленых занавесок на окнах никого не увидел.

- Что? Чего смотришь? – Я огляделся вокруг, пытаясь понять причину ее улыбки. Вроде, ничего смешного. Но Реджина всё смотрела и улыбалась.

- Я смотрю, как ты превращаешься в мисс Вселенную.

Я засмеялся. Хорошая шутка! Мисс Вселенная... И меня пробило на откровенность:

- Реджи, ты знаешь, как я ее люблю? Ты знаешь? Я же никогда не любил так никого. Никогда! Она невероятная. Потрясающая. А как целуется, знаешь?

- Надеюсь, и не узнаю.

А я словно почувствовал снова губы Мел - нежные, податливые. Аромат роз и фиалок, и горьковато-шоколадный привкус трюфеля… Вспомнилось, как мы любили друг друга, какое удовольствие было, сколько наслаждения…

- Богиня секса, - пробормотал я, глядя в стакан с янтарной жидкостью, где в блеске алкоголя могу представить черты любимого лица и изгибы желанного тела.

- Это он про кого? – донесся женский голос.

- Ну не про меня же!

Я поднял взгляд и увидел рядом с Реджиной пижаму в розовый цветочек, и только потом осознал, что передо мной Ева.

- Ева, моя маленькая Ева, сестренка. - Я рад, что она пришла. Словно солнышко спустилось в эту Богом забытую кухню, где, несмотря на противный свет лампочки, такая тьма беспросветная вокруг. – Хочешь выпить?