Sabbatum. Инквизиция

- Имя, Инициированная.

И я не знаю, что ответить.

- Звали Анной Шуваловой. После амнезии - Мелани Гриффит.

- Дар.

- Регенерация.

- Знак.

Я показываю пустое запястье.

- Была Химерой… Сейчас не знаю, кем буду.

- Это правда, что тебя пытали?

- Да.

- Ты была на тот момент парой Рэйнольду Оденкирку?

- Да…

- А сейчас?

- Я всё вспомнила. У меня есть жених… - Слова даются ужасно больно. Будто сама себе вспарываю живот.

- Это правда, что ты убила пытавших тебя Химер?

Я сглатываю ком в горле, ощущая сухость во рту. Пробирает дрожь от воспоминания, но говорю, хоть и срывающимся голосом:

- Да... Одну заколола ножом, на вторую подействовало защитное заклинание, когда-то поставленное Рэем...

- Это правда, что Светоч Саббата пыталась сделать из тебя Инквизитора?

Я почувствовала, как напряглись Саббатовцы. Знаю, чем им грозит одно мое неосторожное слово. Обернувшись, вижу лица, ставшие мне дорогими: Реджина с ее покровительственным взором, светловолосый хладнокровный Ной, будто высеченный из камня, красивый и импульсивный Клаусснер, сдвинувший густые брови так, что они превратились в одну сплошную линию. И Рэй, все такой же серьезный и печальный, каким увидела его впервые: он гордо поднял подбородок, словно готов умереть сию секунду в страшных муках, но не на йоту не отступится от всех своих слов и действий. Глядя на Рэя и остальных, я вспоминаю слова, произнесенные в отеле Парижа: «Я всего лишь Инквизитор. Солдат. Разящая рука святого Сената». Раньше, до потери памяти, я не понимала их...

И сейчас делаю то, что сделала, когда получила пощечину от Клаусснера - покрываю виновников.

- Да. Реджина Хелмак пыталась сделать из меня Инквизитора. И нет, она не знала, что я была Химерой в прошлом.

- А у нас есть доказательства, что знали. - Марго внезапно повеселела. – Их Инквизитор, Кевин Ганн, нашел сестру Анны - Варвару и рассказал о планах своего Светоча, и где она прячет саму Анну. Если что, он может подтвердить.

Реджина застывает от услышанного, остальные тоже стоят, будто молнией пораженные, в то время я слышу довольное хихиканье Вари. Савов тоже довольно улыбается: можно сказать, расслабился, считая, что Марго выиграла дискуссию.

- А ваш заклинатель змей пытался сделать из Инквизитора Химеру посредством обряда! – шипит Реджина. - Ной, иди сюда.

И Валльде, с опущенным пистолетом в руке, держа другую руку в кармане, неспешным, чуть расслабленным шагом, будто идет по подиуму, подходит к Светочу. Хелмак хватает руку Ноя и начинает транслировать что-то Старейшинам. Мы ждем.

И вот звучит тройной бас Старейшин:

- Со стороны Химер и со стороны Инквизиторов есть нарушения закона выбора и закона священности Смертного Инициированного, которых они клялись не нарушать, давая присягу Immunitatem. В связи с этим, Старейшины назначают суд с вынесением приговора для обеих сторон. Анна Шувалова, она же Мелани Гриффит, ты изымаешься из мира Инициированных под надзор Сената, дабы не быть подверженной чьему-либо влиянию до суда. Сторонам запрещается контактировать с Инициированной в режиме реального времени, так и в области подсознательного, запрещается магическое воздействие, воздействие дарами. Запрещается искать Инициированную и до суда находиться рядом с ней. Архивариус Батлер, проследите, чтобы Инициированная проследовала в карцер. Архивариус Тогунде, займитесь расследованием этого дела.

На крышу из проема с выбитой дверью внезапно вышли двое темнокожих мужчин в черных костюмах. Казалось, они стояли и ждали там, когда эти три старика позовут. Тот, что Батлер, стремительно подошел ко мне и, схватив за локоть, потянул за собой.

- Нет! Аня! Аня! – Донесся виз Вари. Я оглянулась на сестру и увидела ее плачущей.

- Можно мне попрощаться? – спросила я у Старейшин. Те кивнули, при этом все три пары глаз смотрели, не отрываясь. Уверена, будь сейчас какое-нибудь воздействие на меня, они моментально пресекли бы его. Варька подлетела ко мне, кинулась на шею, укрыла нас обеих своими волосами.

- Эй! Это же ненадолго… После суда встретимся. - я пыталась подбодрить сестру, но внутри каменело от страха. Будет суд, и неизвестно чем он обернется. Варя отстранилась, заглянула в мои глаза и согласно кивнула. После чего протянула мизинец, чтобы я сцепила свой с ее пальцем.

Я так и сделала. Простой детский знак единения.

- Мы ведь не сдаемся?

- Конечно. Сдохнем, но будем бороться до конца. – Она ответила, как всегда отвечала: с улыбкой и со слезами на глазах.

Я отпускаю ее и смотрю на Марго с Виктором. Те уже не улыбаются.Особенно Темная; она кидает недовольные взгляды в мою сторону. Виктор суров. Внезапно отголоски нежности просыпаются в моей душе. В голове все время стучит: «А ведь я его любила…». Подхожу к нему, и он, скомкав меня в объятиях, неожиданно целует в губы, резко схватив за шею, чтобы не отстранялась. Раньше мне нравилось. Теперь думаю, что это грубо. Виктор всегда был жестким, но я от такого отвыкла.

Эти властные, хозяйские движения меня пугают и смущают. Уж не знаю, на кого был этот поцелуй рассчитан: чтобы вспомнила его и мою любовь к нему, чтобы показать Старейшинам и остальным, что я его пара, или чтобы это увидел Рэй, но, кажется, возымел эффект на всех.

Я отстраняюсь от него, и ко мне тут же подходит Марго, распространяя запах диоровского “Poison”.

- Аня, милая, хочу лишь напомнить, сколько правды и неправды ты слышала.

Ее реплика, как всегда, к месту. И она вызывает волну едкой горечи. Потому что после Марго я оборачиваюсь на Саббатовцев и понимаю, что не хочу с ними прощаться. Я хочу им верить. Но не могу.

- Реджина, Ной, Стефан, - я называю каждого по имени, чувствуя, как внутри все сжимается в комок. – Спасибо за всё.

Они кивают, понимая, что в благодарность я вкладываю действительно всё: и хорошее, и плохое. Хочется сказать, чтобы передали Еве отдельное спасибо за то, что была сестрой и подругой, несмотря на обман, но не могу произнести это. Остается последний человек, который стоит все так же в стороне и смотрит испытывающе и мучительно. Цвет грозы – мой самый любимый цвет. Но гроза всегда быстро проходит, оставляя чувство разорения и упущенной жизни…

Не знаю, откуда берутся силы, но иду быстро к нему, наблюдая, как в глазах Рэя загорается жизнь и надежда. Наверное, он не ожидал, что подойду к нему попрощаться. Рэйнольд почти принимает меня в объятия, положив свои руки мне на плечи. Я тянусь вверх. Оденкирк, посчитав, что собираюсь поцеловать его, тянется в ответ к моим губам, но я уклоняюсь и шепчу на ухо:

- Я, Дева-Луна, запрещаю приходить в мои сны, в мою явь, тому, кто любит меня, Рэйнольду Оденкирку. Да будет так.

Чувствую, как окаменело его тело, как замерли руки на моих плечах. Он стоит, все еще склонив голову для поцелуя, устремив взгляд в одну точку, и с шумом медленно вдыхает воздух: вдох-выдох, вдох-выдох.

Я заторможенно отхожу и вижу его взгляд полный боли от моего предательства. Мне хочется спросить: что из того, что с нами было, правда? Где начинается его инквизиторский план с контролем надо мной и начинается он? У меня от этих мыслей, от всего произошедшего со мной, от кучи информации и воспоминаний начинает болеть голова. Я устала, вымотана до предела… Меня душат слезы.

- Иди. Попроси сразу таблетку. Не терпи боль, - тихо произносит Рэй; не знаю, сколько сил ему потребовалось, чтобы сохранить хладнокровие. Но после сказанного он отворачивается и отходит от меня, потирая шею и сжимая кулак у рта.