Сталь и песок

Криво ухмыльнувшись, Репа вспомнил свое первое знакомство с командиром, тогда еще простым сержантом приехавшим в "обезьянник" за свежим мясом. И как по молодости считал себя опупительно крутым кексом, что легко сминал земляков, посмевших перечить ему во время разудалого веселья. И как послал вояку в причинное место, просто из-за хренового, после перелета настроения. Ох и отдел тогда его Лось. И как бы, не пыжился в несколько подходов, вдохновляя себя криками: "ща снесу репу на хрен!" сколько не махал руками и ногами, высоченный сержант его воспитывал жестко, кроваво и молча. И только тогда в его репе встали все шарики на место. Появилось понимание необходимости еще чего-то кроме силы — мозги, что бы знать, где нужна сила, а где думать надо. С тех пор минул десяток лет, а он все мотается за Лосем по всем заставам словно за талисманом, что всегда указывал, подсказывал, направлял и просто знал, куда надо идти, что делать, если он хочет выжить в мясорубке в которой оказался по собственной молодецкой дурости.

И если ему хочется еще раз увидеть глаза матери, утереть слезы на незаслуженно появившихся морщинах, ощутить теплоту так узнаваемых рук, на склоненной к коленям голове шепчущей простые слова "прости мама, не путевого сына" ему надо выжить в последнем бое. Порвать замкнутый круг. Порвать тварей на хрен! Порвать корпорацию на хрен! И сейчас он готов рвать всех и вся.

— Идут…, — прошептал чей-то напряжены голос.

Оторвавшись от винтовки сжатой до онемения рук, Репа ощерился в горизонт. В далекой линии схождения едва розового неба с краснотой пустыни зарождались слабые завихрения бурой пыли. Насыщаясь темнотой бесчисленных шлейфов, пустыня вздымалась в небо кровавым предзнаменованием. И сквозь редкие столбы черного дыма еще чадивших останков машин искрили вспышки стальных бликов, отражавшихся от стремительного бега зеркальных тварей, желавших добраться до людей в жажде кровавой вакханалии.

— Парни, держите дистанцию, не добивайте, — давая последние указания внешне спокойным голосом, Репа едва справлялся с забурлившим в крови адреналином, готовым сорвать голос в утробный рык подымающейся из глубины ярости, — Главное не дать тварям подойти на расстояние прыжка…

Проникая сквозь толщу брони тягача, мелкая дрожь земли передавалась людям все ускорявшимся ритмом бегущих по сплавленной пустыне легионов тварей. Нарастая рваными рывками то усиливаясь, то затухая, вибрация словно проверяла на прочность хлипкие укрепления едва способные сдержать несущуюся во весь горизонт мощь, заметным дрожанием, тихим звяканьем не закрепленных деталей и не плотно закрытых люков, стягивающую все нутро в тугой узел.

Твердо стоя на ногах, выставив винтарь сержант терпеливо ждал рубежа эффективного огня. Всматриваясь сквозь рамку прицела в набегающую волну термитов, несущихся во весь опор, нежно поглаживал скобу, и едва не крошил зубы в порошок.

— Ну, что же, — сквозь зубы прорычал Репа выхватывая среди вырастающей волны свою первую жертву, — СНЕСЕМ ВСЕМ РЕПЫ НАХРЕН!!!

И остервенело вжав гашетку разрядил винтарь прямо в зеркальным лоб хищной твари, а следом туда же, унесся косматый шар зеленой плазмы. Не следя за результатом выстрела, выхватывал все новых и новых тварей, которым щедро, со всей широтой русской души, всаживал заряд за зарядом.

Со всего фронта навстречу волне взбешенной пустыни с протяжным воем устремились потоки нестерпимой зелени. Плазменные разряды врезались в термитов словно тараны. Подбрасывая кувыркающиеся силуэты в воздух, отбрасывали оглушенных тварей на головы второй волны наступавших. Словно натолкнувшись на неопределимую преграду термиты, валились под ноги сородичей и ошалело мотая башкой, стремительно взвивались для нового прыжка, или, теряя блеск, сдувались дырявыми куклами чадя рваными ошметками эластичной брони.

— Перезарядка! — заорал Репа глядя на приближающийся красный уровень жизни генератора, выплеснувшего всю энергию распада, и превращавшегося в едва теплившийся огонек.

Спрыгивая в люк тягача, помог Хомяку сдернуть раскаленную тыкву с задних штырей орудийной платформы. Наплевав на инструкции выкинули стремительным рывком исходивший маревом генератор в сторону тварей. Оставляя Хомяка вставлять новый генератор, Репа выглянул наружу.

Пузо с Листком резвились от всю катушку. Вернее во весь объем ракетных бобин. Каракатица ракетной установки буквально стонала от непрерывных стартов. Заменяя большую "подружку" "каракатицы" обрабатывали сектор обстрела ракетными залпами. Срываясь с места с ослепительным шлейфом огня, стальные жала вырывались на свободу и подталкиваемые дымными рукавами врезались в гущу волны. Сдвоенная вспышка вгрызалась в броню термита зарядом разжигавшем область огромных температур в которых химическая смесь второй части боеголовки спекалась в смесь проедавшей шкуры тварей рваной язвой, и только потеряв несколько градусов, вспыхивала всепожирающим огненным шаром.

— Что суки не нравится?!

Щерился Репа и только пискнул индикатор загудевшего готовностью генератора, выскочил на площадку, разразился серией резких рывков. Выстрел импульсника, повторная вспышка "подружки", поворот на тридцать градусов, захват новой цели. Выстрел — повторная вспышка — поворот. И вновь резкие движения тактов стремительного танца несущего разрушение и смерть. Первые минуты боя буквально нанизывали термитов на шквал разрядов плазмы тысячами рапир пронзающих корчащихся термитов зеленью лучей. А ослепительные вспышки ракет вносили в ряды смешавшихся волн хаос и разрушение.

Но первое замешательство прошло. Резко сменяя тактику, волна термитов нарушила монолитность и распалась на единичных тварей, что словно блохи стали прыгать по ломаной траектории. Прыжок в сторону хищное приседание и с горбов срывались спаренные сгустки энергии. Врезайся в бронированные бока тягачей красные сгустки с противным хлюпаньем расплескивали расплавленный метал словно тягучую патоку. Еще не успевал застыть плевок черными разводами стекающего метала как врезался новы заряд, высокими температурами въедавшийся в бок гудевшей и раскалявшейся брони тягачей. И пока большая масса металла еще имела температурный запас массы, позволявшей сохранять форму, но из всех щелей начал валить густой дым спекавшегося внутри пластика и легко плавных материалов.

— Врешь сука не уйдешь! — орал Репа, уже давно пылая азартом боя, — Всем хватит! Спешите сюда! Порешу нах всех!

Бурливший в крови адреналин упростил мир до простых действий. Основным мотивом которых было поймать верткую тварь в прицел и всадить заряд у зеркальный силуэт норовящий выпрыгнуть из зоны поражения твари.

— Сержант! — Ворвался сквозь вой орудий и стон металла крик Хомяка, — Надо менять позицию! Броня плывет!

Словно выныривая из глубины, Репа быстро огляделся. И сфотографировав окружающую обстановку вновь развернулся к бушующему морю энергий. Всаживая заряд в размытое движение твари, что едва просматривалось в сполохах и клубах чадящего песка, с трудом стал соображать.

Злобно матюгнулся. Верткая тварь словно почуяла близкий писец, и вывернулась в немыслимом кульбите, и угодив рядом заряд расплескал вокруг ослепительный свет и брызнувшие во все стороны капли раскаленного песка.

И вдруг мир для Репы остановился. Застыли над головой росчерки плазменных потоков летящих с заднего уровня тягачей, окаменели клубы дымных следов плетущих вязь ракетных узоров, — весь мир замер на мгновение. Остался только он и хищные обводы зеркальной головы, и ему показалось будто стальная гладь морды, смотрит именно ему в глаза, и жернова спаренных орудий на горбу наведены ему точно в лоб. В следующий миг, мироздание взорвалось ослепительной вспышкой. И его лягнуло.