Время дублонов

Ричард знал наизусть этот дурацкий остров, кроме небольшого горного плато, кончавшегося обрывом. Он никогда и нигде не видел яхты, поэтому сделал вывод, что либо ее не существует на острове, либо она как раз под этой горой, где вполне могла бы быть бухточка. Сверху попасть вниз было невозможно – слишком высоко, а вот сделать заплыв сбоку – очень даже можно, поэтому он присоединился к утренним заплывам Ли Юн, сказав, что хочет поправить здоровье и накачать мышцы. Ли Юн мило улыбнулась и подала ему плавки. После первого дня плавания по озеру, он потребовал ласты.

-Дорогая, я не привык отставать. Это удар по моему самолюбию.

-Хорошо, милый, - ответила бронзовая нимфа в купальнике из трех треугольничков и улыбнулась.

Так Ричард стал обладателем двух прекрасных резиновых ласт. Этим же вечером он напоил свою русалку снотворными, сложил фонарик в непромокаемый пакет, забрал  ласты и спустился со 2-го этажа вниз. Стараясь держаться неосвещенных мест парка, он рысью добежал до океана. Заплыв длился минут пятнадцать. Ричард ужасно устал. Но его труд был не напрасен. Под горой была бухточка, спрятанная со всех сторон, над которой возвышалась неприступная гора, единственная на острове с большой расщелиной в скале. Там, на берегу, повалившись на бок, лежала небольшая белая яхта. Ричард вылез на берег и приблизился к яхте. Разочарование было ужасным. В середине яхты зияла огромная дыра. Очевидно, она протаранила рифы, которые были здесь повсюду, и стала тонуть, но море вынесло ее на берег.

Морской путь бегства был закрыт. Он посветил фонариком и вдруг увидел внутри расщелины еще что-то. «Еще яхта?», - мелькнуло в голове. Но это была не яхта. Он подошел ближе и в свете фонаря увидел какие-то обгорелые корзины  с веревками и тканью. Кто-то решил их сжечь, но, видимо, спешил и не довел дело до конца.

-Шары! Это же воздушные шары!

Он приблизился и осветил внутренности полусгоревших корзин фонариком, пытаясь определить их пригодность. Идея улететь на воздушном шаре в одно мгновенье овладела им. Он был готов целовать свои находки, но вскоре несколько приуныл. Ткань шаров была почти полностью сожжена. Затем он залез на яхту. Он решил тщательно обследовать все отделения яхты и нашел там много интересного. Во-первых, книгу на  итальянском «История воздухоплавания». Ричард увидел в этом добрый знак.  Во-вторых, запасы продуктов – полусгнившие сухофрукты, какие-то консервы и сухари. В третьих, какие-то баллоны. Но самая главная находка была в ахтерпике – кормовом отсеке судна – это была голубая ткань, шелк, аккуратно сложенный в огромный пакет из прорезиненной ткани. Ричард стал распаковывать его и понял, что это запасной воздушный шар. Он закусил большой палец, чтобы не заорать от счастья.

Когда спрыгнул с яхты, он запрыгал от радости. Путь к бегству был открыт! Он сложил книгу и фонарь в непромокаемый пакет и отправился обратно. Все путешествие заняло у него не более двух часов. Ли Юн тихо спала со своей загадочной улыбкой на устах. Ричард дрожал всем телом. Он был перевозбужден своим открытием, и, чтобы успокоиться и уснуть, засел за чтение найденной книги.

Оказалось, что первыми воздухоплавателями были сыновья французского бумажного промышленника Монгольфье. 5 июня 1783 года они создали огромный шар из бумаги, объемом 600 кубометров. Через решетку из виноградных веток он был наполнен дымом от костра и поднялся на 500 метров. Потом эти  умельцы отправили в полет барана, петуха и утку, а вскоре и людей. Кстати, все обошлось без жертв, что очень порадовало Ричарда. Физик Жак Шарль создал более перспективную модель, использовав вместо дыма водород, намного продлив этим нахождение конструкции в воздухе и значительно уменьшив ее. В дальнейшем его  нововведения: веревочная сеть для шара, мешки с песком для балласта, клапан для газа, воздушный якорь, сделали его летательный аппарат настоящим транспортным средством, позволяющим достаточно быстро и безопасно перемещаться на большие расстояния. Взрывоопасный водород был заменен на безопасный гелий.

Далее, в книге описывались различные модели шаров. Ричард без труда определил «свои» шары и  законспектировал «инописью», так он называл свое до крайности сокращенное в целях конспирации письмо, почти половину книги.