Страница 21 из 26
Тут в кухню, где они шептались, вошла Зинаида Николаевна - и заполнила собой всё оставшееся пространство. Не то, что бы габаритная женщина - однако такая в ней сила ощущалась, так величественно несла она себя... Спасибо тебе, небесный Ткач, спасибо, Автор.
- Елена Алексеевна, Ольга Георгиевна, вы тоже давайте-ка отсюда.
Сиделка ранее уже выдворила Анку и даже на порог не пустила Босса с Димычем, каждый из которых прилетел на Анкин клич со своим пухлым конвертиком. Пришлось Лёке с ними на площадке у лифта бухгалтерию разводить. Но только она попыталась что-то там о возврате денег, тут же с обеих сторон получила по увесистому тычку в плечо: "Лёш, не сходи с ума". Она расчмокала обоих в небритые щёки и мышкой проскользнула обратно в квартиру. Напоролась на взгляд Зинаиды - и шмыгнула на кухню, где поджидала врач с бумагами договора. Как Зинаида почуяла финал официальной части - только Создателю и известно - но появилась она точнёхонько, когда Лёка собралась врачице кофе предложить. Та, после ночного дежурства, совсем была бы и не прочь - но тут вошла Зинаида. И две очень взрослые женщины послушнее первоклашек встали и гуськом двинулись в прихожую, одеваться.
Вернувшись домой и пообедав, Лёка попыталась было поспать по-человечески на своей кровати. Дези по такому случаю даже уступила хозяйке всю верхнюю часть, вплоть до изголовья. Однако задремать мешало чувство, будто недоделала что.
Звездочея встала, помаялась ещё немного по квартире, прислушиваясь к себе. Не заразилась? Если да, то это только завтра станет понятно - отбрасываем. Устала? Есть такое, но отдохнула сейчас вроде, в горизонтали-то. Да что ж такое-то, Господи?!
В сумке тренькнул смской мобильник. Нашаривая его, Лёка наткнулась на тонюсенькую церковную свечку, которую ей вчера ведьма дала... и Лёка поняла, что должна сделать.
Позвонила родителям, попала на автоответчик, сказала, чтобы не искали до вечера - сама объявится. Оделась. Подумала. Присела на дорожку. Перекрестилась перед тем, как шагнуть за порог.
- Дезинька, ты за хозяйку!
Про смску она даже не вспомнила - но всё равно, в той просто реклама была.
Храм, в который ехала Лёка, собрали фактически по кусочкам в середине девяностых. А до того на обломанной его колокольне и в разбитых стенах вся окрестная ребятня отметилась. Лёку же к этим руинам впервые привёл отец - он любил знать места, где живёт. Что в поездках своих дальних непременно обследовал окрестности, что дома.
От сравнений всегда трудно удержаться. Чаще, правда, доводится сравнивать не в лучшую сторону - что-то рушится, стареет, да и просто меняется, потому что изменился ты. Но сейчас Лёке выпал редкий повод порадоваться.
Двадцать пять лет назад ей предстал пустырь с развалинами посередине - всё, что осталось от церкви и срытого кладбища. Над ними гигантскими трубами и градирнями высилась ТЭЦ. Оживлялась эта промзона только густой линией кустов вдоль ручья и небольшого озерца, в которое тот впадал. И всегда здесь бывало чуть пасмурно и сыровато, даже в солнечные дни, - клубы пара, шедшие из градирен, ветрами тянуло как раз в эту сторону.
Сейчас её встретила тишина рощи, окружавшей храм. До вечерней службы оставалось время, двор поэтому пустовал. Лёка неспешно полюбовалась со всех сторон архтектурой церкви и её белизной. Сколько довелось поездить по России и миру, сколько повидать храмов - лучше всего бывало в таких, маленьких. Деревенские, слободские, при местечках - уютно в них, спокойно. Не дворцы - дома. Вот и сад аккуратный вокруг - всюду следы заботы, старания. Муть в душе стала понемногу оседать, прояснилось в глазах и мыслях.
Теперь можно и в Дом.
Почему всегда, когда входишь к Тебе, это ощущается, словно рождаешься... Я, вроде с улицы, из-под неба, которое люблю безмерно за бесконечную игру форм и красок, - но почему так и тянет вдохнуть полной грудью, стоит только оказаться в пространстве храма? Разумом-то понимаю - магия геометрии, золотые сечения, кубы и сферы, фокусирующие в себе со времён, наверное, праегипетских незримые энергии, щедро отданные Тобой мiру... Но душой... дышать начинает она как-то по-другому.
Лёка осторожно достала из сумки завёрнутую в салфетку свечу, уже зная, что поставит её Богородице. Женщине, родившей Бога. Кто же тогда сама Она, принявшая в себя небесный огонь, подарившая духу плоть, ради других людей своё дитя смерти отдавшая? Кто - Она? А может, в бесконечной взаимосвязанности всего со всем, и человечество - тоже Бог?
Ведь сколько раз убеждалась - если в капле воды и впрямь можно увидеть мировой океан, то в любой, которую ни прочитаешь, человеческой судьбе, - историю всего рода людского. И если Создатель творит эту историю нашими руками, то кто мы, если не продолжение Его мыслей, воплощение их... Кто - мы?
Твари дрожащие - или право имеющие? И то, и другое. Цари - и черви? И то - и другое. Кем быть - зависит только от нас, самих!
Будь человеком - будь царём - будь право имеющим - Богом будь!
Унижай себя грязью творимых тобою дел - и в ней же и окажешься... хоть в нынешней жизни, хоть в следующей.
А вознесённый Небом на вершины счастья земного - помни, кто - ты. Не унизь обделённей тебя. Будь - человеком.
Мама однажды рассказывала - в деревне у деда с бабушкой, где и крошкой проводила она каждое лето, а во время войны вообще жила, бабы-соседки шугали непослушных своих детей: "Смотри у меня! Боженька сверху всё видит, вот накажет, будешь шалить!" А мама Лёкина слушала это всё, и думалось ей, что она не станет шалить, чтобы бабушку с дедом не огорчать, а вовсе не потому, что Боженька... Лёке маленькой думалось то же вместе с мамой... "Да, не за страх жить - за совесть. Правда?" - и Лёка посмотрела Богородице в глаза.