Страница 47 из 68
Но не ложатся в стройный ряд.
Как в бурную метель дорога,
Они ведут унылый взгляд.
Я знаю - так неправильно, не нужно,
Они, как почтальон, уносят письма вдаль,
И ветер, пролетающий натужно,
Не замедляет темп. От этого печаль.
Подобно сигарете тлеет время,
И все прекрасное уносит пепел вниз,
Боюсь, что ставя ноги в стремя,
Вместо него окажется карниз.
(Заболотских Н. Н.)
Уже тронулись? Нет, опять остановились….
Жизнь под стук колес, сон под стук колес. Постоянные крики и стоны, вопли и шепот, мычание и вздохи. Кто-то плюнул, другой выступил против, третьи сделали вид, что ничего не видели. И все это вокруг меня не давало снова уснуть. От большого количества людей вокруг, становилось душно и как-то страшно. Действительно, очень много людей. Я их чувствовал каждой клеточкой своего тела. Кишащие вокруг, орущие, жующие и пердящие почем зря люди, находились в состоянии паники или жуткой спешки, толкали и оттаптывали мне ноги. Открыв глаза (вернее сделав первую попытку), я не увидел ничего кроме яркого свечения, сквозь призму стекла. От неожиданности глаза сомкнулись самостоятельно, еще сильнее, чем прежде. Изучить местность визуально не удалось, буду ориентироваться на ощупь. Такие тяжелые веки и руки не хотели подчиняться импульсам мозга. Максимум что удалось, пошевелить пальцем или пальцами, даже не могу понять каким. Несмотря на то, что в этом движущемся пространстве с массой народа на борту, было крайне жарко и невыносимо тесно, я буквально обернут во что-то очень теплое, с длинным рукавом и застегнутое под горло. Похищение или я уже настолько прожег мозг опиатами, что потерялся? Соскользнувшая с колена рука была остановлена в движении округлым, холодным (по всей видимости, металлическим) предметом. Это труба? Надеюсь, что так и есть, но не хер же, ведь оно железное и холодное, – подумал я, и насколько мог сильно схватил, обвив ее вокруг еле живыми пальцами. Глаза так и не желали открываться, веки были тяжелые, а ресницы слипшиеся. Очень трусит и постоянно подбрасывает в воздух мое тело. Чья-то тонкая, но сильная рука постоянно останавливала меня от падения или прыжков, мощным ударом прижимая к посадочному месту. Даже не обращая внимания, на то, что мне было ужасно больно, я был благодарен руке. Если бы она, рука, дала мне упасть, не могу себе представить, сколько кругов ада пришлось бы лететь вниз. Езда была медленной, а звук мотора, убаюкивающий с легким писком. Вариант, что я нахожусь в поезде, электричке или прочем транспорте, что ездит «по накатанной», отпала сразу. Это тихоокеанский лайнер.
За бортом пели чайки. Тихий шорох, разбивающихся о судно волн, убаюкивающим шипением доносился снаружи. Наблюдая за чистым небом, сквозь едва запотевший иллюминатор – релаксация, вот то непередаваемое чувство, что охватывало меня. Девочка, стоявшая спиной ко мне около бортика, в оранжевом бикини, медленно повернулась. Она будто в ожидании смотрела по сторонам, а легкий морской ветерок развивал ее золотые, волнистые волосы. Нежный розовый цвет ее пухлых губ, привлекал внимания и манил к себе. Глаз видно не было, сквозь темные очки Rey-Ban, но судя по слегка повернутой голове, смотрела она куда-то влево. Повернувшись спиной к поручню, аккуратно облокотилась на него спиной, крепко положив обе руки, на металлическую поверхность, скрестила длинные ноги и выставила вперед большую округлость груди, прикрытую двумя маленькими треугольниками купальника. Солнце блестело на ее смуглой коже, а ветер все так же играл в волосах. Свист лайнера отвлек ее, повернув голову, она нежно стала улыбаться. Сняла очки…. Теперь стало видно, что смотрит она на меня. В груди стало тепло и как-то нежно. Сердце застучало как новое. Хотелось, что-то произнести, но ком стал в горле. Улыбка не принужденно растеклась на моем лице. Мы вновь как школьники смотрели друг на друга, а я, как всегда был восхищен ее красотой. Она провела рукой по изящной, загорелой талии, будто подчеркивая ее, убрав руку в области груди, тоненьким указательным пальчиком с длинным красным ногтем, поманила меня к себе. Мгновение я замер, даже обернулся…, улыбнулся и снова посмотрел на нее. Девушку развеселило, что я осмотрелся по сторонам, и она еще больше наградила меня улыбкой. Слегка наклонившись, она подняла с палубы яркую красно-желтую сумку с большими голубыми цветами. Секунду что-то искала…, достала маленький желтый пузырек, как шампунь…. Это было средство для загара – как-то догадался я. Оставив сумку, она сделала несколько шагов в мою сторону. Я даже приподнялся и тут же сел обратно. Остановилась возле шезлонга. Сделав, кивок головой, зовущий меня к ней, девочка отвернулась. Поставила крем около себя, движением одной руки развязала верх купальника, и бросила его на пол. Она продолжала стоять спиной ко мне, так и не делая резких движений, мягко легла на белый, пластиковый шезлонг, накрытый тонким покрывалом. Минуту я думал, даже не знаю о чем, но после поднялся и проследовал к выходу….
Вновь мощный удар руки усадил меня на сидение. Люди наступали на ноги и кричали. Какая-то массовая истерия. Противный свист тормозов разрывал ушные перепонки и заставлял зажмуривать сильнее и без того закрытые глаза. Руки, понемногу начинали слушать поступающие к ним импульсы. Прикрыв глаза ладонями, я принял очередную, отчаянную попытку открыть их хоть чуть-чуть, чтобы осмотреться. Солнечный свет уже не так обжигал, я видел серые очертания людей толпившихся в салоне транспортного средства, вероятно автобуса или троллейбуса. Это было что-то большое, дурно пахнущее с множеством сидений и поручней, огромным количеством людей внутри. Они все прижимались друг к дружке и качали телами в такт движения. Подпрыгивали на кочках и плавно прижимались к земле в моменты торможения. Очертания человеческой массы становились четче и уже начинали приобретать цвета. За окном проносились остановки, люди в ожидании нужного маршрута на них, и унылые, серо-черно-белые автомобили. Я прижился щекой к раскаленному стеклу автобуса/троллейбуса, в котором находился и опустил взгляд вниз. Уже знакомые, но так и не полюбившиеся, затертые в коленях спортивные штаны «адидас» темно синего цвета, и черная кофта, с капюшоном на голове, вернули меня в какую-то параллельную действительность. Бежать мне не разрешала державшая за ногу рука. Кто сказал, что сон не может повториться или не имеет продолжения? Как показала практика моего существования – плохие сны не просто повторяются, а имеют продолжение. Я как будто провалился в черную дыру из которой еще не нашел выхода, кстати, о входе меня тоже не предупреждали. Я случайный пассажир в этой действительности. Мне стоит сойти с маршрута и вернуться в офис. Этот паноптикум не добавлял уверенности и радости жизни. Я был расстроен и не представлял, как выбраться. Продолжая колесить по кругу в надежде, что наступит моя остановка, нет ни малейшего желания. Каждый новый сон страшнее предыдущего…, а может, я не сплю вовсе? Попытался подняться, как рука, державшая меня за ногу, крепко сжала пальцы, доставляя мне сильную боль, силой усадила обратно. Я могу не верить тому, что вижу, но ощущения от происходящего очень реальные. Устал, пора проснуться. Вернулся в исходное положение и прижался лбом к стеклу. Автобус/троллейбус остановился на минуту, выпустил несколько человек, закрыл двери и отправился дальше. Это сон, всего лишь сон, он не может продолжаться вечно – подумал я, и скупая слеза покатилась по впавшей, ссохшейся щеке. Не имею ни малейшего понятия, что происходит. В каком образе я представлен в этой действительности, научный работник, бизнесмен, бомж или школьный учитель? Почему я, как, когда, в какой момент я вошел в этот автобус/троллейбус и когда смогу сойти? Мы повернули, и стоявшие в хвосте транспортного средства люди дружно посыпались на меня, продолжая оттаптывать мне ноги. Я дернулся, убрав ноги, и скорчился от боли. Рука погладила меня по колену.