Страница 21 из 68
- Ну что французская рожа, куда нам идти, где мой дом? – Спросил я и замер в ожидании. Выражение на лице Майкла, указывало на то, что ответа он тоже не знает, да и понятия не имеет о чем идет речь. Работа затылочной части мозга частично пришла в себя и начала работать. Нужно было узнать, в каком я городе нахожусь, куда дальше и что вообще делать. Я чувствую, как на обвисшей, только что обгоревшей коже рук и ног поднимаются дыбом волосы. Чувство паники, беспомощности. Я стал как маленький ребенок, заблудившийся в бесконечных рядах торгового центра. Страх и чувство потерянности брало верх, я что-то хотел спросить у Майкла, ведь правда…, явно что-то хотел…, но ком в горле не давал выдавить даже простой звук…. Сев на корточки, я закрыл лицо руками старался вспомнить все.
- Do not worry… Ми сейчас пойдем там, где тебе будет ok… - обнадежил Майкл, своим ломанным русским, положил мне руку на правое плечо и добавил. – You, ведь, my best friend….
Панику в душе сменила измена. Ведь еще несколько минут назад, я был готов сломать ему в нос, а сейчас понимаю, что это единственная зацепка моей жизни, которой мне стоит довериться. Все вокруг уставились на меня. Даже вороны замерли в ожидании моей кончины, чтобы устроить пир из останков моей плоти. Камера видеонаблюдения на соседнем здании медленно повернулась в нашу сторону. Измена, да, именно чувство измены разрывало меня изнутри. Как бы я не старался убежать, или что-то изменить, но стоит признать – Майк моя последняя надежда. Поднялся, поправил жирные волосы, протер глаза от солнца или пробивающейся скупой слезы.
- Дальнейшие действия, кошмарный-Марин. – Сказал я и постарался изобразить улыбку.
- Сто-пятьсот раз просил тебя не говорить на мне так. I'm not Marvin, I – Michael… - все с той же ублюдской улыбкой, ответил он. Указав рукой вверх, медленно опуская ее вдоль дома, уверенно шагнул. Мне ничего не оставалось, как проследовать за ним. Ведет себя, как Наполеон при взятии Москвы.
- А я просил тебя не говорить по-русски. – Шепотом промолвил я.
Бульвар Чоколовский 35.
Остановившись, смотрел на белый кусок железа, проржавевший по углам, старался вспомнить хоть что-то. Помимо всех существующих вопросов, звучавших в голове, я начал задаваться новым – какой адрес назвал таксисту? Ну не мог я привести его сюда. Напрягая мозг, крепко сжимая при этом глаза, память не возвращалась. Майкл медленно, шатаясь, продолжал путь вдоль дома. Дальше была широкая трасса с шестью полосами, дом, еще дом, два ресторана, один продовольственных супермаркет и снова дом. Я уже очень устал. Мы долго шли, одна постройка сменяла другую, а та – третью. От недостатка кислорода и жидкости, пересохло горло и я начал задыхаться. Майк по-прежнему шел чуть впереди меня, не оборачиваясь, чуть опустив голову в пол. Я стал отставать, но он даже не обратил на это внимания. Перспектива остаться одному со своими воспоминаниями, которые все никак не вернутся, меня не привлекала, и я из последних сил шел за ним. В масштабах мегаполиса путь был не долгим, но утомительным. Каждый мой шаг становился все сложнее и сложнее. Майкл сбавил темп и начал идти рядом со мной. Он поддерживал меня за плечо, а однажды даже поймал у самой земли. Казалось, что этот путь в никуда не закончится. Есть, конечно, вероятность, что этот ублюдок водит меня по кругу, пока я окончательно не сдохну. Может это и была их цель?
Проходя длинными коридорами многоэтажек, мы оказались на большом перекрестке. Майк резко остановился у дороги, придерживая меня рукой. Напротив, через дорогу от нас располагался магазин электроники, белое здание с ярко красным названием. Около него был маленький рынок или даже не рынок, а временный палаточный городок, который возникает рано утром и исчезает, оставив множество мусора, обрезков и окурков, поздно вечером. По левую руку от меня располагался продуктовый супермаркет желто-синего цвета с размытой надписью над входом похожей по стилю Coca Cola. От продуктового супермаркета меня ограждала четырех полосная дорога с массивным, полтора метровым в высоту, отбойником посреди нее. Майкл оставил меня стоять одного, и будто что-то потерял расшатывался из стороны в сторону, вглядываясь в дома, в машины, в лица прохожих. Повернув голову направо, наблюдал как мой товарищ по несчастью, пошел прямо тротуару в известном только ему направлении. Редко оказывающиеся на пути люди аккуратно огибали его, стараясь даже не прикасаться, ну а те которые удосужились случайно дотронуться, тут же кидались вытирать руки о джинсы и влажные салфетки. Чума двадцать первого века…. Мы прокаженные…. Мы конченые отбросы….
Мне становилось жаль его, меня, нас…, вдруг он тоже не знает кто и что он. Может он преодолевает свой путь сквозь это пустое непонимание окружающего мира и движут им только инстинкты самосохранения. Он не знает куда идет, не знает зачем, но уверен, что там ему будет лучше, чем здесь. Я смотрел ему в след, хотел идти за ним, но переживал, что он тоже потерявшийся или похищенный человек в большом городе, как и я. Он считал меня своим другом…, почему? Ведь я уверен, что вижу его впервые. Майк говорил со мной так, будто утверждая, что мы действительно друзья. А помнишь, Карен, что запретила нам пользоваться телефоном? Вот и я не помню…, это вообще кто? Может это его французская жена, которую тоже похитили, как и нас, а может это его бред, остаточный эффект от наркотического действия препаратов. Девушка, Карен, не может быть моей любимой или женой…. Да я вчера гулял с местными шлюхами. Обзаводиться женой – такого пункта нет в моей программе на пятилетку. Он явно что-то путает. Майкл не хотел или не мог дать ответа ни на один вопрос и надежд, что он знает, кто я и что произошло - нет. Вообще глупо так получается, но другого выхода я не вижу, поэтому придется довериться человеку, которого знаю час-полтора. Слева от меня, около подземного перехода остановилась пара людей в форме. Тот, что выше, с тремя звездами на пагонах, выбросил окурок и посмотрел на меня. От взгляда человека в форме, мечты на стороннюю помощь, еще секунду назад так согревавшая душу, покинула меня окончательно, как тот окурок, что не попал в урну. Один из «форменных» поправил фуражку и что-то сказал другому, указывая кивков головы в мою сторону. Ждать еще минуту, и я мог попрощаться не только с воспоминаниями, но и свободой, на ближайшие пятнадцать суток. Хотя, если вспомнить последнюю так называемую реформу внутренних дел, то думаю, эти ребята просто пристрелят меня…, и товарища моего. Кстати, о нем. Майк к тому времени далеко не ушел, а если быть точным вообще никуда не ушел, стоял в трех шагах от меня. Я медленно подошел к нему сзади, постучав по пчелу. Майк обернулся.