Страница 59 из 85
Праздник заканчивается далеко за полночь. Лариска звонит мужу и нежно щебечет:
– Дорогой, ты не спишь? Нет, не надо, не приезжай. Баранов, я в норме! Скоро буду дома. Да, любовь моя! Целую! Чмоки-чмоки, май лав…
И поясняет:
– Просто так, на всякий случай. Мало ли что… Он у меня мужчинка интересный. Не хочется ставить в неловкое положение.
Да уж… А Борька как-то проболтался, что Ларкин муж за глаза называет ее не иначе, как «моя дура». Борька говорит, что Серегина фамилия вполне соответствует уму, просто анекдотический персонаж и эталон тупости. А Ларка-то не пожелала стать Барановой и осталась на девичьей, хотя супруг немного обижался.
– Тина, дай кусок торта, просто обалденный, мой недомерок любит сладкое…
Ларка предлагает близнецам довезти их до дома. Те вскакивают с насиженных мест, но я предлагаю им посидеть еще. Ларку дома муж ждет, а они-то у мамки отпросились.
Ларка по очереди целует всех на прощанье.
– Ты сядешь за руль? – удивляюсь я, глядя на адвокатессу, – Лара, да ты же чуть ли не литр выпила. Давай я лучше такси вызову или у меня переночуй. Или уж пусть уж Серега тебя сам заберет.
– Не боись, – со смехом отвечает разрумянившаяся адвокатесса. – Не в первый раз. – Вожу отлично и в любом состоянии. А гайцов не боюсь, сама знаешь, кто у меня дядя.
И гордо удаляется.
Мы продолжаем пить чай. Через полчаса я вызываю сестричкам такси. Вручаю им большой пакет с пирогами, мамку угостят и сами завтра чай попьют в библиотеке. Да еще кое-какие симпатичные подарочки, привезенные из теплых стран. Девчонки в восторге! Мы прощаемся, перемазав друг друга помадой. Счастливые… Мамка их дома ждет… Эх…
Сонька моет посуду, но я настойчиво уговариваю ее бросить все и идти спать, несмотря на ее заверения, что спать ей вовсе не хочется. Сонька пожимает плечами и удаляется, прихватив конфет и остатки торта для младших. Оглядываю праздничный беспорядок: ладно, завтра сама все приберу и перемою.
Борис по-хозяйски сидит в кресле и не думает уходить. Слава растерянно смотрит на меня, но я, как ни в чем не бывало, благодарю его за чудесный подарок, нежно целую в щечку на прощание и провожаю до двери. Разве что не чешу под горлышком или за ушком, как Мурзяшу.
– Вызвать такси?
– Нет, сейчас на дорогах машин мало. Доеду.
– Тебе что с собой дать? Салат? Пирог? Торт?
От пирогов на вынос он отказывается наотрез.
– Спасибо, и так на три дня вперед наелся…
Я щебечу, как птичка.
– До встречи! Спасибо за подарок. Было так весело! И вызови такси!
Провожаю до двери и нежно целую в щечку. Затем возвращаюсь к Борису.
– Вот твои пироги, спасибо за приятный вечер.
Борис не шевелится.
– А теперь присаживайся и колись, куда ты так стремительно умчалась посреди вечера…
Я смотрю на Бориса.
– Извини, но я не могу этого сказать. Это моя личная жизнь. И она не имеет к тебе никакого отношения.
Борис смотрит недоверчиво. Что ж, добьем. Вдохнув побольше воздуха, я говорю:
– Я влюбилась. И мне показалось, что он стоял под моими окнами. Но я ошиблась…
И жестко добавляю:
– Ты имеешь что-то против?
Боря присвистывает.
– И кто этот счастливчик?
– Я не знаю. Правда, не знаю. Увидела на улице и все.
Борис, подозрительно глядя на меня, берет пакет с пирогами и молча удаляется.
Открываю окно настежь. Летняя ночь прекрасна. И звезды на небе сегодня крупнее и ярче, чем обычно. Только вот машина Славы стоит на месте. Я посылаю отвергнутому поклоннику воздушный поцелуй. Машина трогается с места. Я беру телефон и звоню Славе.
– Ладно, не дури. Ты пьян. Еще врежешься. Можешь переночевать в соседней комнате. Только не наглеть! Если что, у меня через стенку милиция.
– Спасибо за доброту, – суховато отвечает Слава. – Я уж как-нибудь так доеду.
Дело хозяйское. А мы с раздувшимся по бокам от непрерывных угощений Мурзякой-Капризякой заваливаемся спать… Кажется, из овечки я начинаю потихоньку превращаться в стерву…
Во сне я снова вижу того человека. Маньяка, с которым я столкнулась в детстве. Не тот, который хотел меня похитить. Причем это был именно маньяк, а не педофил.
Мне было тогда лет шесть-семь. Мы с мамой шли с рынка. Она несла нагруженную сумку, а я шла рядом. Рынок был в остановке от нашего дома. По дороге я увидела торговца с моими любимыми леденцами. Они были длинными, как указки, целиком перевитые разноцветными ленточками. Я попросила у мамы деньги. Она исполнила мою просьбу и, не задерживаясь, пошла дальше, так как нужно было еще готовить обед.
Я подошла к продавцу и глаза разбежались от изобилия. Красные, желтые и зеленые леденцы, серпантин разноцветных ленточек… Наконец, я вспомнила слова мамы, что желтые – без красителей и выбрала самый длинный леденец, обвитый красной ленточкой. Расплатившись, я не спеша пошла домой, время от времени облизывая сладкую палочку, похожую на желтое стекло. На полпути к дому стоял заброшенный дом. Рамы уже добрые люди вынули, и это придавало строению немного жутковатый вид. Внезапно я увидела странного вида мужчину, высокого, костлявого, длиннорукого, длиннолицего, одетого в какое-то поношенное исподнее. Он настойчиво манил меня к себе пальцем, стоя за домом так, чтобы его не было видно с улицы. Я узнала его мгновенно. Эту длинную нескладную фигуру, непропорционально длинные руки, маленькую по сравнению с телом голову. Но главное – этот взгляд… Жаждущий крови, сгорающий от нетерпения взгляд маньяка.
С самого раннего детстве меня мучили кошмары. Каждую ночь я видела один и тот же сон. Я иду по ночному городу, явно какая-то окраина. Чувствуется, что где-то поблизости река. Я чувствую себя взрослой девушкой: на мне серое, длинное до пят, полотняное платье, и до земли далеко. Темно, лишь бледные свет луны позволяет различать очертания бесконечно длинного здания, похожего на склад. Мне страшно… Но когда я понимаю, что не одна, мне становится еще страшнее. Я ускоряю шаг… Я иду вдоль здания, но ему не видно конца. И вдруг – тупик. Я понимаю, что обречена. Я прижимаюсь спиной к стене и вижу силуэт стоящего передо мной мужчины. Ужас парализует меня… Высшие силы щадили меня: на этом месте я всегда просыпалась. Проснувшись с сильно колотящимся сердцем, я через несколько мгновений облегченно вздыхала: это всего лишь сон. Но стоило мне успокоиться и вновь заснуть, как сон повторялся. Дошло до того, что я с ужасом ждала наступления ночи. Но родителям не говорила ничего. И вот эта встреча наяву…