Страница 22 из 85
– Вау! Это же ужасно дорого, – верещим от восторга мы с Сонькой.
– Вы думали, что я позволю вам, девчонки мои дорогие, пить какой-нибудь шмурдяк? Короче, меня не ждите, дел под завязку. Начинайте без меня, подтянусь, как смогу. Но чур! Водяру не лапать! Тина, подарок завтра!
– Какие предпочтения в еде? – уточняю я.
– Все, что угодно, на ваш выбор, но побольше… Буду голодный, как собака...
И правда, в последнее из-за дела с кольцом Боря совсем отощал, осунулся, даже пить некогда. Начальство поедом жрет каждый день, на них сверху тоже давят…
– Садись с нами, я тут капусты с мясом натушила.
– Пахнет аппетитно, у меня аж слюнки потекли. Тем более, что и пообедать то не довелось, – говорит Боря, направляясь мыть руки. – За весь день – стакан чаю с беляшом. Хозяюшка ты наша…
И мы втроем набрасываемся на капусту…
За чаем интересуюсь:
– А как то дело с кольцом? Раскрывается?
Боря хмурится.
– А никак… Одного козла сластали, но он вроде не при делах… – Борька сокрушенно машет рукой… – Торчок обдолбанный… Дурак дураком.
Борька тяжело вздыхает.
– И вообще, каждый день из-за этого дела от начальства огребаю. Висяк…
На другой день я с утра превращаюсь в кухарку. Хорошо, что хоть готовить меня мама немного научила да Сонька надавала кучу полезных советов… Я варю, жарю, пеку, готовлю салаты… Работа кипит… Объевшийся Мурзяша дремлет в уголке…
Сонька дарит мне прелестную ярко-красную курточку-ветровку с капюшоном и цветастой подкладкой, и алый, как паруса Ассоль, японский зонтик. Мои любимые «Три слона»! Я бы никогда не рискнула приобрести себе такие яркие вещи. Буду теперь выглядеть, как пожарная машина, только сигнализации не хватает. Но, по мнению Соньки, я всегда приобретаю себе такую неприметную одежду, как будто собираюсь переползти границу…
Борька является поздно. В костюме при галстуке и с охапкой голенастых голландских роз, того наиярчайшего цвета, который в народе называют «до похабства розовым». Плюс огромная коробка с пышным алым бантом. Мы с Сонькой под музыку уже почти осушили одну дамскую бутылочку, танцуем, хохочем, как идиотки, и готовимся приступить ко второй. Сосед открывает коробку и демонстрирует нам подарок: роскошный чайно-суповой сервиз с розочками! Чешский фарфор, это вам не кот начихал! Мы просто ахаем от такой красотищи. Вот пруха, а то от моего, перламутрового с сиренью, уже остались рожки да ножки…
– В руки не дам, а то не удержишь спьяну, - строго предупреждает Боря. – Завтра разглядишь.
Борька присоединяется к нам… Пьет штрафную… Я задуваю свечки на торте, едва не лопнув от натуги… Потом гости тянут именинницу за уши, чтобы к следующей днюхе немного подросла…
Потом сосед бежит к себе приносит гитару, медленно перебирает струны и приятным баритоном начинает петь.
Прилетели грачи, но печальна земля,
И у церкви кричит в небо вся их семья.
От слов, проникающих прямо в душу, по коже бегут мурашки… Вселенская тоска вдруг охватывает меня… Кажется, душа моя вырывается и несется куда-то ввысь…
Здесь размытая ширь непроезжих полей,
Ослабевшая жизнь почерневших ветвей,
И в затертом пальто я стою на снегу –
Это лучшее, что я увидеть смогу…
Я бросаю взгляд на Соньку. В ее глазах стоят слезы. Чувствую, что мои щеки тоже постепенно становятся мокрыми…
Взгляд пристрастен и плох, век подходит к концу,
Пусть другим судит Бог подобрать ей к лицу
Не грачей на полях, а могущества взлет,
А такие, как я, не украсят ее,
А такие, как я, не продлят ее дни,
Не отцы, не мужья, слава Богу, одни.
Сонька все громче всхлипывает, у меня по лицу уже струится целый водопад…
Остается без слов ослабевший мотив;
Даже то ремесло, для которого жив,
И докучливый друг имя треплет мое,
Да берет на испуг по ночам забытье,
И наследства изъян ждет в стекле на столе,
И такие, как я, не нужны на земле.
Сонька уже рыдает, обхватив голову руками. Я обнимаю подругу и плачу вместе с ней. Мы рыдаем так, словно хотим выплакать все горе мира. Боря замолкает на полуслове и отложив гитару, обнимает нас обеих, прижимает к себе и, словно маленьких девочек, молча гладит по головам… Как хорошо, что есть на свете друзья…
Атлантика, Багамы, частный остров, 2003 год
Эдуард
Все в моей жизни еще могло бы наладится. Если бы не она… Елена… Она окончательно добила меня. А ведь могла спасти… Нет, титаном духа, я конечно не был и до встречи с ней… Но она меня сломала, как ребенок ломает игрушку… Я полюбил с первого взгляда. Она была ослепительно красива, ни одного изъяна. Как моя мама… У других баб вечно что-то не то: то слишком тоща, то толстовата, то ноги кривые, то нос словно взаймы взят, то рот, как у жабы… А даже если и хороша собой… То ноет без конца, то глупа невыносимо, лучше бы вообще рот не раскрывала… То стерва корыстная, то нимфоманка, то истеричка… Надоедали они мгновенно. Да еще эти ужасные, уродливые силиконовые бюсты, размером с коровье вымя, и жуткие губы-пельмени. И так безобразные да еще и добавляют себе уродства.
А она была словно из мрамора выточена. Идеальное лицо, идеальная фигура… Тоненькая, как тростинка, но при этом не кажется тощей. Глаза, нос, рот, кожа, зубы, волосы… Ни одного изъяна!