Подвиги для начинающих

Ваня не успел просчитать траекторию собственного бега, вероятностные отклонения, силу трения, степень воздействия встречных веток, угол наклона, градус поворота, ускорение, притормаживание, неровность покрытия, возможность возникновения внезапных препятствий, скорость реакции для их обхождения, поэтому просто без всяких ухищрений врезался в широкий, поросший мхом ствол какого-то древнего дерева.

— У-у-ух! — сказал Ванька. Дерево промолчало.

— Мелкий! Не спи! — донесся откуда-то слева окрик воительницы.

— Не сплю, не сплю.

Наемница застыла на краю небольшой поляны, сплошь усеянной разноцветными цветами. Высота некоторых достигала пояса и колыхалась в слабых порывах ветра. Фиалки причудливо сплетались с дикими тюльпанами, ромашки и гладиолусы добавляли в узорчатый рисунок нежности, рододендроны, пионы и маки обеспечивали контрастность и яркость. Названия прочих цветов Ванька не знал.

— Слушай! — наемница подняла руку, призывая к тишине.

— Слушать что?

— Слушай всё, что услышишь.

И Ваня принялся слушать. Сперва он услышал звон в ушах, затем шумное дыхание ветра в могучих раскинувшихся кронах, потом умолкающий стрёкот цикад и сверчков, рассерженное кваканье лягушек. Некоторое время кроме этого ничего не было различимо, а потом Ванька уловил далекий то ли вой, то ли рык. И не один — как минимум десяток глоток.

— Слышишь? — одними губами спросила девушка.

— Там, — Ваня указал на другую сторону поляны цветов, где деревья вновь ступались сплошной стеной.

Тарена кивнула, не сводя глаз с праздника цветов. Медленно пошла боком по границе.

А Ванька продолжал слушать. К вою-рыку добавились надсадные хрипы, тяжело рвущиеся из уставших легких. Ещё топот множество ног, звуки ударов, прыжков и падений. И… и равномерный злобный звук, словно кто-то, не знающий устали, подбирался к долгожданной цели. Подбирался быстро и с каждой секундой был всё ближе и ближе.

— Тарена, надо уходить! — опомнился Ваня. — Следом…

— Ш-ш-ш… — она приложила палец к губам.

— Маркус… — предпринял ещё одну попытку Ванька.

— Тихо, — осадила его девушка. — Смотри.

Не понимая, чего она ждет, Ванька в порыве оглянулся на поляну. Посередине, прямо из-под зарослей цветов пробивался неяркий голубоватый свет, похожий на лунный, только более тёмный. Лучи слегка покачивались в разные стороны, будто источник качался от ветра. В освещенном пространстве величаво кружились частички пыли; удивительно, но Ваня видел их с расстояния более чем в десять метров.

— Что это? — шепотом, не отрывая зачарованного взора от кружащихся в бессистемном танце пылинок, спросил мальчишка.

— Лёд, — с оттенком благоговения в голосе ответила Тарена.

— Лёд? Но как...?

— Сейчас увидишь…

Похоже, наемница не настроилась на душевный разговор.

В бессмысленной круговерти тем временем стала просматриваться некая логика. Льдинки, их стало намного больше и они стали намного крупнее, теперь закручивались в спираль, постепенно набирая скорость. В эпицентре своеобразного вихря ярко разгорался слепящий, девственно белый свет, отличный от голубого ореола вокруг… конуса? Ванька не заметил момент, когда свет из-под земли превратился в глыбу льда в форме конуса, внутри которого…. Мать Тереза! Внутри находилась самая прекрасная из всех виденных Ванькой девушек. И это несмотря на то, что за свою относительно недолгую жизнь видеть ему приходилось немало красивых девушек.

Волосы пленницы льда отливались даже не золотом — солнечным светом. Кожа её была бледна, почти посиневшая, но вот именно что почти. Как-то получилось, что мертвенная бледность, отвратная всему живому, не была достигнута. Ещё чуть-чуть и вместо прекрасной незнакомки получилась бы замерзшая насмерть девушка, но природа, создавая красоту, знает, когда нужно остановиться. Из одежды на ней имелось только несколько прозрачных шалей, волнами застывших во льде, да пара металлических украшений — на поясе и на груди. Девушка скрестила руки на груди, склонила голову на бок — во всей её позе сквозило ощущение отнюдь не смерти, а очень глубокого, но чуткого сна. Словно незначительная оболочка отделяет сознание от мира реально, оболочка, готовая лопнуть от мало-мальски громкого звука или неосторожного движения.

Голубой свет иссяк, на поляне остался возвышаться гордым айсбергом ледяной остов со спящей внутри красавицей. Находящиеся в непосредственной близости цветы повяли, но на расстоянии вытянутой руки зелень цвела как прежде, даже инеем не покрылась.

— Кто… что… кто это? — ошарашено выговорил Ванька.

— Это? — осчастливленная и довольная переспросила Тарена. — Это, друг мой несовершеннолетний… О, а вот и Маркус пожаловал!