Тигран Великий

– Где же находится Армения? – поинтересовался я у Меружана.

– Это огромное царство. Оно простирается от Антиохии до степей Каспия.

То, что Антиохия расположена вблизи от Срединного моря, я знал, а вот про Каспий услыхал впервые. Но чтобы не выглядеть невеждой, предусмотрительно промолчал.

Не скрою, мне было лестно находиться в компании сильных мужчин, которых мне удалось уберечь от смерти, и я решил пока остаться.

С первыми лучами солнца небольшой отряд двинулся в путь, и вскоре мы проехали Женские ворота Иерусалима.

Меружан остался в городе. Он должен был догнать нас, пополнив запасы провианта и воды, необходимой для длительного перехода.

Очутившись за пределами города, замаскированный под купцов отряд перестал скрывать оружие, и вскоре мы представляли хорошо вооружённую дружину.

Во главе шёл Аждахак – широкоплечий великан, сидевший на крупном вороном коне. Это он набросился на меня с мечом и чуть было не разрубил надвое. Далее шли два плотных ряда ратников, и уже почти в центре располагался сам Мецн. Изредка к нему подбегали выставленные вперёд разведчики и докладывали о ситуации на дороге.

Когда мы прошли достаточное расстояние и крепостные стены скрылись из виду, меня охватило чувство, будто я навсегда покидаю город, где остались любимая девушка и старик Мафусаил, и от этого мне взгрустнулось.

Ближе к вечеру нас догнал запыхавшийся Меружан. Он был бледен и чем-то встревожен.

– Что случилось? – тревожно спросил Мецн. – Где провиант и вода?

– Плохи наши дела, – ответил Меружан, тяжело дыша, – Погоня. Целая когорта легионеров идёт вслед за нами от самого Иерусалима.

Это известие озадачило Мецна. Он задумчиво посмотрел вдаль, обдумывая создавшуюся ситуацию. Вдруг его лицо вытянулось от изумления.

– Эй вы, посмотрите туда! Правда ли то, что я вижу, или это мерещиться моим старым глазам?

Мецн указал в сторону возвышенности, справа от дороги.

День близился к концу, и заходящее солнце высветило распятого человека. По мере приближения стало очевидно, что это женщина. Мецн с Меружаном озадаченно переглянулись. Крест с казнённым означал, что здесь хозяйничали римляне.

Мы приблизились настолько, что я стал различать очертания несчастной и тут будто молния ударила мне в голову. О Боги, это была Лия!

Я как сумасшедший вырвался вперёд и помчался к кресту. Да, это была моя возлюбленная! Одежда лохмотьями висела на ней, всё тело было покрыто ссадинами, а на бёдрах струйками засохла кровь. Вероятнее всего, Лию выкрали, когда она несла еду отцу. Этот нелюдь надругался и изнасиловал её, а затем распял на кресте.

Ратники подбежали, свалили крест и сняли девушку. Я припал к ней, но она уже не подавала никаких признаков жизни. Сердце не билось, и душа навсегда покинула её хрупкое, не познавшее радостей любви несчастное тело. В бессильной ярости я закатил глаза и издал вопль отчаяния.

Меружан подошёл ко мне и произнёс:

– Успокойся, Соломон. Мы отомстим за неё. Клянусь всеми Богами, непременно отомстим.

– Это Крикс. Этот одноглазый пёс погубил мою возлюбленную! – воскликнул я.

– Конечно, Крикс. Только он мог так хладнокровно замучить, а потом распять невинную девушку, – согласился Меружан, – ну ничего. Негодяй заплатит за это сполна!

Всё это время Мецн мрачно наблюдал за нами.

– Там, где Рим, там горе и несчастья, – произнёс он и, недоумевая, добавил. – Но вот что удивительно, Меружан. Казнить женщину – тем более, совсем юную девушку – не в правилах у римлян.

– Крикс это сделал специально, – заключил Меружан, – ему известно, что Соломон находится среди нас. Мол, смотри – никто не уйдёт от моего возмездия. Несчастная девушка, не выдержав мучений, погибла задолго до распятия.

Я вспомнил, как просила она защищать от любой опасности и как я уверенно обещал это. Но очень скоро она погибла от рук коварного насильника, а я оказался бессилен спасти еë.

Мы похоронили Лию там же, на месте распятия. Из камней соорудили нечто вроде склепа и погрузили туда покойную. Её крест я решил водрузить над могилой, чтобы потом было легко найти.

Именно с этого места началась моя новая жизнь. Здесь Рим в лице Крикса стал моим врагом. Здесь я окончательно решил остаться с посланниками Армении и отомстить за смерть возлюбленной.

– Клянусь тебе, что покараю твоего мучителя! Он не уйдёт от возмездия! – произнёс я на могиле Лии, и весь армянский отряд был свидетелем моей клятвы.

Тем временем подошли разведчики и стали что-то нашептывать Мецну.

– А вы не преувеличиваете? – спросил он строго.

– Нет, Мецн. Всё абсолютно верно.

– И сколько же их?

– Три когорты. Весь день целая когорта римлян под предводительством Крикса, ходила за нами по пятам, а тут ещё две когорты закрыли дорогу на Тир. Мы в ловушке. Римляне готовятся напасть на нас.

– Получат достойный отпор, – мрачно произнёс Мецн.

– Я не сомневаюсь. Но стоит ли так рисковать? – возразил Меружан, – три свежие когорты против горстки наших воинов.

– Что ты предлагаешь?

– Ты должен втайне покинуть нас.

– Это исключено, забудь.

– Совершенно ясно, что им нужен ты. Если они нападут, мы вынуждены будем взять тебя в кольцо и защищать. Как долго удастся отражать атаки трёх когорт? Кто может знать, не перебьют ли римляне всех нас? Без тебя же мы просто рассеемся в ночи, словно горсть гороха – и даже целый легион уже не сможет собрать нас.

– Значит, ты считаешь, что лучший вариант – бегство? – воскликнул Мецн.

– Не горячись, – продолжал уговаривать Меружан, – в данном случае бегство вполне оправдано. Ты и так поступил опрометчиво, путешествуя без войска, и сейчас расплачиваешься за эту ошибку.

Мецн ничего не ответил. Хотя доводы Меружана были вескими и неоспоримыми, но в глубине души я почему-то считал, что Мецн не должен покидать отряд.

Наступило тяжёлое молчание.

– Куда же я пойду? Две дороги перекрыты. А эта ведёт в пустыню, – наконец, произнёс Мецн.

– Именно в пустыню – наверняка, в ту сторону римляне не выставили дозор. Для пущей скрытности пойдёшь пешим. Так будет неприметней, и римские разведчики не заметят тебя.

– В пустыне без провожатого и вьючных животных… Это равносильно смерти!

– Лошади в пустыне – только помеха. Их надо будет поить, а столько воды у нас нет. Река Иордан находится отсюда на расстоянии одного дневного перехода. Старайся всё время идти на Восток, и ты достигнешь оазиса или же повстречаешься с караваном. Да всё что угодно, лишь бы не попасть в руки римлян, ибо это означает неминуемую гибель. С тобой пойдёт Соломон. Он один раз уже спас тебе жизнь. Может, и сейчас повезёт. К сожалению, более никого отдать не могу. Для нас каждый воин сейчас дороже тысячи талантов.

Меружан подошёл ко мне.

– Соломон! События этого дня, перевернули твою жизнь. Нет времени рассуждать, хорошо это или плохо. Сейчас одна задача – ты должен пойти с Мецном и сделать всё, чтобы он дошёл живым до Антиохии. Ты понял меня?

Я хотел, было, возразить против такого решения. Остаться и отомстить одноглазому – вот чего я желал в этот момент. Однако понял, что это невозможно. Мецна нельзя было отпускать без спутника. Я как человек не пригодный в бою, но побывавший однажды в пустыне, должен был сопровождать его.

– Я согласен, – ответил я, – но об одном прошу тебя. Чего бы это ни стоило – убей Крикса. Уничтожь кровожадного пса, отомсти за Лию!

– Я сделаю это, – ответил Меружан уверенно, – не сомневайся.

Мецн встал и окинул взором дружину. Хорошо вооружённым крепким воинам предстояла битва с трехкратно превосходящими силами врага.

Мецн стал по-быстрому прощаться. Наконец, он подошёл к Меружану и произнёс:

– Я жду тебя в Антиохии целым и невредимым.

В сказанном я расслышал не столько приказ, сколько просьбу.

– Ладно, идите. Богиня Селена сегодня на нашей стороне, и слабый свет полумесяца не выдаст вас, – сказал на прощание Меружан.