Страница 13 из 28
Готов ли он сам сложить за него голову? – Да, готов! – без малейших раздумий ответил он на свой же вопрос. Ведь мало таких людей на белом свете, чтоб о других пеклись больше чем о себе самом. По крайней мере он таких ещё точно не видел. (ну кроме Светлого князя, который о всём княжестве думать должен)
Дальше он не успел додумать свою мысль, так как над полем наконец-то раздался условленный сигнал дозорного, что схоронился почти у самой кромки дороги, завалив себя небольшим стогом из специально для этой цели накошенной травы. И означающий, что воевода уже давно принял бой в деревне, и теперь пришла и их очередь атаковать супостата.
– Надо же! – пронеслась в голове шальная мысль пока он поднимался с земли. – Опять воевода, лично встал на самое острие атаки, увлекая на себя самую большую часть врага, а им же предоставил действовать из засады.
– Собрать строй! – резко вскакивая на ноги вслед за собой поднимая коня, закричал во всё горло Лутоня. И ловко запрыгнув в седло всхрапнувшего от долгой лёжки коня, отстегнул притороченные к его крупу копьё и щит. Воины, ловко встали с земли, словно грибы после тёплого дождичка, тут же начали образовывать ровную линию, опуская в сторону заметивших их ордынцев свои длинные копья. Лутоня удостоверившись, что его строй готов для атаки, ведь под его началом находились лучшие княжеские дружинники, богатыри, прошедшие с ним не один тяжкий бой. Которые и без лишних команд знали, что им надобно делать. Только после этого повернул к врагу голову, и тут же ахнул, чуть придержав уже рвущегося в гущу сражения ретивого скакуна.
С той стороны их конечно же сразу заметили, ведь отделявшее от дороги расстояние, было не больше версты. Но в отличие от первого раза, нынешняя охрана обоза составляла куда большее число ордынских всадников. А в прошлый раз только почуяв угрозу, они почти все кинулись в рассыпную, а часть, и вовсе попряталась под телеги, откуда их потом пришлось чуть ли не силком выковыривать. А эти же нет, даже с места не сдвинулись, лишь плотный строй вокруг телег собирают, того и гляди, сами в напуск пойдут. А у него под рукой всего одна сотня воев.
Лихорадочно закрутил головой, видя, как по обе стороны от него в сотне саженей уже выстроились к атаке другие сотни, и также, как и он ропщут на месте, ожидая от него сигнала. А он всё никак не мог решиться отдать команду к атаке. Ведь идти в атаку, как это было в прошлый раз до этого, сейчас было чистое смертоубийство, слишком уж не равны их силы. Но то, что атаковать непременно надо, было понятно, как божий день. Ведь в деревне уже давно идёт сеча, и скорее всего их воеводе давно нужна его помощь. Но пока он не покончит с охраной обоза, нечего было даже об этом и думать.
Привстав в стременах, он смог отчётливо разглядеть, что те в это время начали разворачиваться. – Агиша! – пронеслась в его голове мысль, он уже напал. Ведь в том месте дорога довольно близко соприкасалась с самой лесной кромкой, и поэтому основная часть конников ехала именно с его стороны от обоза. А из-за того, что Агиша укрывался в лесной чаще, то не смог доподлинно разглядеть, сколько в охране обоза находится степняков.
– Вперёд! – заорал он, и пустил коня рысью. Пока ещё было время до прямого столкновения беспрерывно соображая, как ему лучше всего поступить. Атака линией не пройдёт, слишком мало их было для этого, не смогут они собой продавить плотный строй кочевников. Остается лишь клин, но и тут их могут попросту задавить числом, как только они после удара увязнут в их гуще. Ведь именно это с ним и случилось, когда князь отправил его встретить ворога ещё на подходах к славному Аркаиму, выделив под его начало несколько хорошо вооружённых и обученных полков. И что в итоге от них осталось, жалкая кроха чуть больше тысячи, а сейчас уже и того меньше.
Прав был Сармат, собирая по вечерам вокруг себя командиров, и вбивая в их одеревеневшие головы, что командир перво-наперво должен всё хорошенько продумать, а уж потом, если в том есть большая нужда, то переть на врага, как бык на красную тряпку!
И Лутоня наконец-то решил, как ему сейчас стоит атаковать. Пока ещё кони не набрали полный разбег, он начал резко заворачивать вправо. На ходу отдавая команду к перестроению в клин. Попутно отрядив одного из всадников, чтоб тот сломя голову мчался в левую сторону, и передал его приказ трём другим сотням, к точно такому же перестроению. Только чтоб они предварительно собрались в один монолитный кулак, и только после этого атаковали врага со своей стороны, ударив при этом ему в левый бок.
Вот тут он уже разогнал своего скакуна в полную силу, при этом чуть вырвавшись вперёд от остальных, вставая на самый край острия вытягивающегося позади него клина. Оставшаяся сотня начала быстро выстраиваться за ним, с каждым новым рядом всадников увеличиваясь в ширину в их количестве.
Видя, что вместо того, чтоб ударить в лоб по обозу, Лутоня несётся прямо на них. Остальные сотни замедлили бег, чуть ли не до неспешного шага, дожидаясь, когда он до них доберётся. – Встроиться в клин! – проорал он во всю глотку, стараясь перекричать грохот копыт богатырских коней, и не сбавляя скорости проскакал дальше. Те правильно поняв своего командира, на ходу начали вливаться в строй следом за ним.
Только когда третья сотня присоединилась к нему, Лутоня начал разворачивать своего скакуна, выбирая место для своего удара. По ту сторону обоза, уже во всю шла жестокая рубка. И судя по всему, воям там приходилось не сладко. Хоть они и успели посеять первоначальную панику, пока часть охраны обоза перебиралась на противоположную сторону, но дальше дела их пошли совсем худо. Разделённые сотни бились каждая по отдельности, зажатые со всех сторон, они не имели возможности прийти на помощь друг дружке. А облепившие их со всех сторон вороги, начали их потихоньку теснить, на глазах уменьшая их и без того небольшое количество.
На полном скаку Лутоня сшибся с вылетевшим на встречу ему степняком. Те, всё-таки не стали дожидаться, пока он закончит свой обходной манёвр и зайдёт им с правого бока, послали на встречу своих. Сойдясь с ними в паре сотен шагов от обоза, ратники смогли их довольно легко опрокинуть. Ведь не тягаться низкорослым кочевникам, на их мелких лошадках, отлично пригодных для скорости и долгой скачки, но не способных выдержать на себе закованного в толстый булат княжьего дружинника, бывших всех как на подбор могучими воинами на своих богатырских конях. Которые даже не стали обращать своего внимания на разлетевшихся во все стороны остатки уцелевших после такого удара всадников.
Не став после этого останавливаться, чтоб не терять своей скорости, сотни промчались дальше, и ударили уже в основной строй. Который выставив перед собой короткие копья, почти в два раза короче словенских, приготовились к отражению бешеного натиска. Только вот их удар пришёлся не в лоб, как те изначально подумали, а по касательной. Помня свой прежний горький опыт, на этот раз Лутоня зашёл чуть на искосок, стоптал только несколько первых рядов, и не став углубляться в их самую гущу, тут же вышел из схватки. И повёл своих дальше в поле, чтоб развернуться, набрать скорости для разгона, и тогда уже вновь ударить.
На третьем заходе, видимо предугадав его действия, степняки уже не дали им вырваться, загородив дорогу всей своей массой. Богатыри тут же потеряли разбег, и понемногу начали вязнуть. Пришлось отпустить бесполезные копья, и взяться уже за мечи. Началась кровавая сеча! Пробившись к обозу, Лутоня тут же оказался отрезанным от своих. Ему пришлось соскочить с коня прямо на загруженную разным добром телегу. Пинком выбив с неё пытавшегося помешать ему в этом возницу. Перехватив поудобнее меч, он начал с высоты нагруженных на телеге мешков, опускать его на головы теснившихся вокруг неё всадников. Разрубая те вместе с одетыми на них дуулгами1, а попадая на плечо, легко рассекал, не смотря на всё разнообразие защитных кояров2, худесуту хуяг3, хатангу дегель4и тегеляев5. Расчистив вокруг телеги пространство, он в пять прыжков оказался на следующей телеге, начав рубить супостатов уже с неё.