Страница 83 из 85
Это была короткая, однодневная война. Все быстро началось и быстро кончилось. Только потери, которые понесли три стороны, как по мне - оказались несоразмерны выгоде.
Коммуна отстояла свое право на неприкосновенное существование, а Новый город, объединившийся с Основным, могут спокойно налаживать быт и новую систему сосуществования. Теперь все должно быть тихо и спокойно. Вот только те, кто так и не дождутся своих сыновей, мужей, братьев и друзей не сразу поймут, не смогут осознать, что больше никогда не услышат их голосов и веселого смеха.
На неделю, после возвращения армии, в Коммуне был объявлен траур. Практически никто не выходил из своих домов. Все были заняты или своим горем, или горькой радостью. Но каждый считал своим долгом раз в день выносить по цветку из своего дома и складывать в опустевший, замерзший фонтан. К концу недели, когда его края уже не были различимы с ровной поверхностью, на несколько минут к нему подали воду по трубам. Оросив своими слезами цветы, он затих до весны. Вот таким жестоким и непостижимым образом было достигнуто равенство мужчин и женщин в Коммуне. Совсем не так, как мечталось всем.
Я, так же как и все, ежедневно посещала фонтан, чтобы положить белую розу. Одну розу, за одного светлого человека. Беззвучно глотала слезы и возвращалась домой. А по истечении недели, после проведения этого странного ритуала – на душе стало легче. Словно камень упал с души, словно я, наконец отпустила того, кого желала видеть и слышать. Я смирилась с потерей, я приняла ее.
Тим мне все рассказал, когда я пришла в себя от истерики и смогла разобрать его слова. Командующий Закрытого города отказался сдаться и пытался оказать сопротивление. Он достал оружие и хотел стрелять, но Лён успел первым. Он выстрелил в него, не сомневаясь и секунды, но этот выстрел не был последним. Палец Командующего, лежащий на курке, дрогнул, и пулю было уже не остановить. Лён оказался на ее пути, он принял ее в свои объятья.
Еще неделю я прокручивала в голове эту ситуацию. Все рассуждала, что могла сделать, чтобы изменить ход событий. Может, стоило вбежать в кабинет и отвлечь всех на себя, а не стоять истуканом на лестнице. Я корила и глодала себя. И лишь последний цветок, легший в фонтан, умывшийся радужными морозными каплями, словно слезами – я отпустила ситуацию. Я осознала, что не все в моих силах. Невозможно все держать под контролем, невозможно пытаться все поменять, во все влезть. Что-то должно идти своим чередом. И пусть, Лён, занял в моем сердце не последнее место, хоть и знала я его так мало времени. Он все же сумел втереться в доверие и стать мне настоящим братом. Тем, которого никогда не было, тем, кого уже никогда не будет.
Тим делил со мной это горе, несмотря на то, что его горе было полнее. Его горе – это целый фонтан цветов. Весь город – его родные и близкие люди. Но он держался так, как и положено Главе города, вдохновляя каждого не сдаваться и жить дальше. Даже для меня он нашел средство от постоянной хандры. Теперь мне был открыт доступ на кухню, и я с радостью проводила там большее количество времени. Я готовила, словно на весь город, но не могла остановиться. Монотонная работа руками отвлекала меня от мыслей и помогала не уходить глубоко в себя, не съедать себя полностью. И Тим смирился с пятью разными блюдами на ужин, обед и завтрак. Тем более что получаться у меня стало очень неплохо. Я экспериментировала с приправами и ингредиентами, забивала свою голову новыми и новыми рецептами, отвлекала себя на простую женскую работу. Су, заглядывала ко мне ежедневно, и даже она оценила мою стряпню, и с радостью переписывала под мою диктовку, все, что ей показалось особенно вкусным. Каждый раз уточняя, что такие продукты, конечно, как у меня на кухне ей и не снились, но на будущее…
Тим старался быть дома чаще, следил за моим состоянием. Хотя ему приходилось тяжело. Новые заботы легли на его плечи. Вывезти тела из Закрытого города, устроить похороны, распределить раненых в больницу, а выживших обеспечить жильем. Люди Закрытого города, что добровольно сдались, перешли к нам в Коммуну. В основном – это женщины и дети, но были и мужчины, что пожелали отречься от прежней жизни и принять Коммуну, как свой новый дом. Те же, что вели аппозицию и не желали принимать власть Коммуны - были отправлены в Новый город. Их система более подходит для заключения людей под стражу и дальнейшее их содержание. Но было принято решение разобрать Закрытый город по камням, чтобы ничего более не напоминало о его существовании. А это займет еще не один год и тоже требует огромных сил, много потраченного времени и слаженных действий. Так что Тим поддерживал меня, а я его, как могла.
Прошли еще недели. В нашем доме постоянно были гости. Ни дня я не проводила в одиночестве. Зоин мрачно сидел на диванчике и пил горячий чай, не говоря ни слова. А я не лезла в его душу. Он все должен пережить сам. Скорее всего, его мучают все те же мысли, что и меня раньше. Он должен был быть там. Пару раз я пыталась высказать Зоину свою позицию, но он не принял ее. Еще рано. До всего в этой жизни нужно дойти самому. И учиться на собственных ошибках, хотя и проще было бы на чужих, но свои промахи - роднее. Свои ошибки острее воспринимаешь и проживаешь, нежели посторонние. Вот и отцу необходимо все расставить по полочкам в своей голове и понять, что не все в его силах.
Мама приходила вместе с отцом. Они уже начали жить вместе и если бы не трагедия, свалившаяся на наши головы, они были бы счастливы. Но всему свое время. Будет и в их доме свадьба, я в этом уверена.
Сегодня я встала пораньше, чтобы приготовить для Тима завтрак и заставить его съесть все. Из-за нехватки времени он никогда не успевает плотно подкрепиться, лишь бутерброд и чай набегу. А иногда и без чая. Я решила это исправить и, если понадобится, буду привязывать к стулу. Конечно, шучу, но кто его знает?