Страница 74 из 76
20.
Спустя две недели…
- Ты, говорил, что вся (цензура) – Зверь махнул рукой на аппаратуру, что попискивала – поможет вернуть ее. Ты, шмаркля медицинская, я закатаю тебя - рыкнул он, сжав горло профессору.
- Костя, отпусти, – нажав своей рукой на руку Зверя, Седой продолжил – ты, сам понимаешь, что он беспомощен.
- Да, но … - отошедший к окну Страшинский, со всей силы долбанул кулаком в стену.
Эти две недели стали переломными в жизни у многих. Одни старались прожить уже без своей Стаси Воронцовой, другие, так и не найдя замены, навсегда оставили вакантным место второго администратора. Остальные воспринимали это, как ожидаемый результат.
Лишь Зверь, схватив своими цепкими лапами, не отпускал свою Хину.
- Не знаю…не знаю с чего начать, ведь я никогда не обращал на такую (цензура) внимание – сидя на стуле возле больничной койки, на которой лежало хрупкое женское тело – Ну почему так? (Цензура), так сложно…
Вот так каждый раз, на протяжении этих долгих дней, Страшинский проводил свои вечера и ночи. Приходя в одиночную палату реанимационного отделения, уставший, садился на стул и говорил. Выговаривался, изливал свою душу, если такова была.
С начало была лишь пара фраз, скупых и безликих. Потом обвинения, угрозы и предупреждения. Не умел Зверь общаться по-людски.
Потом были длинные монологи, в которых он каялся. Каялся в том, что сделал с моей жизнью, со мной. Он ничего не скрывал, рассказывал обо всем. Даже о том, что меня уже нет.
- Я понимаю, что это не оправдание, но так лучше. И знаю, что ты не простишь. Ты, что всегда понимала, просто не простишь, того как я обошелся с твоим миром. Но знай, просто знай, моя Хина – нежно поглаживая мою руку, что держал в своих руках – я не дам тебе просто так уйти. Я сильно виноват перед тобой.
А я же растворялась в своей безсознательности, но его голос был действительно тем канатом, что держал меня. И словно буксир, вытаскивал из моей бездны, где ничего не болело, особенно душа.
С первыми лучами солнца он уходил, оставляя невесомый поцелуй на губах.
Можно подумать, что данная ситуация банальна и довольно типична. Я получила, то что заслужила. Ведь многие (цензура) так заканчивают свой путь.
И эти сопливые чувства, что возникли у такого, как Зверь, нелепы. Да он таких, как я может иметь хоть каждый день.
А вы себе в душу заглядывали? На что падки ваши души? Какие демоны сжирают вас изнутри?
Возможно, это признаки крайней степени какого-то психологического заболевания, но жизнь сама себе доктор.
- Слушаю, - сидя в своем кабинете, Страшинский на автомате ответил на входящий звонок.
- Не бросай трубку – раздалось в телефоне – я понимаю, что не должен тебе звонить, у меня связи, что могли бы тебе помочь.
- Что тебе надо (цензура)? И чем это ты можешь мне помочь? –сразу среагировал сын на отца.
- Просто выслушай. Не руби с плеча. У меня есть выходы на людей в медицине, за бугром – с выдержкой, начал говорить старший Страшинский.
-И…
- Я бы хотел – но он не закончил. Зверь просто рассоединил телефонный звонок.
Зверь не понимал этих попыток помощи. Седой, отец и даже ребята, что были проверены, тоже пытались оказать помощь. Не понимал, зачем им это надо? Какие цели они преследовали? Это так раздражало и злило. Он такой всесильный, но не может получить того, чего так желает. Или просто заставить…
Так прошло еще пару дней. А потом…
- Я выслушаю твои доводы – раздалось поздно вечером в резиденции старшого Страшинского.
Уступать – это не значит сдаваться. Прекрасно зная, какие знакомства в свое время заимел его отец. Константин понимал, что это просто необходимо. К тому же Зверь, так же хорошо осознавал, что тот не будет распространяться, раз не сделал этого с самого начало. А о его корысти, они еще поговорят.
Вызванный заграничный светила медицины, тоже оказался безсилым.
- Поймите – на довольно неплохом русском, вещал врач – медицина, даже со всеми своими инновациями и возможностями, не может заставить организм человека включиться, тем более мозг. – Он запнулся, глядя на посеревшие лицо Зверя от злости. – Поймите, меня уважаемый Константин Вадимович, пусть и показатели сейчас в стабильной динамике, но лишь от самой пациентки зависит, когда проснуться. Ведь все проведенные вмешательства были проведены согласно с регламентом. И данное состояние пациентки скорее имеет психологический фактор.
Но дальше врач не мог продолжить успокаивать своего оппонента, как был схвачен за шкирку и выволочен в коридор больницы.
При виде картины, что разворачивалась в коридоре, пациенты и обслуживающий персонал разбегался кто куда.
Чернее тучи, Константин Страшинский тащил позади себя перепуганного профессора, а за ним следовали два охранника. А процессию заключало выше стоящие начальство больницы. И когда они оказались возле палаты, то Зверь просто открыл дверь профессором, толкнув того.