Страница 48 из 86
Этот подлец помолвлен! А вел себя как! Вероятно, Гамильтон полагал, что со служанкой можно не церемониться. И то, что недопустимо в отношении леди, допустимо в отношении горничной?! Не позволю!
Я кинулась к шкафу, готовая переодеться и никогда больше не ступать на порог этого дома. Но замерла на полпути. Виктория, не горячись. Меня так и подмывало снять эту ненавистную униформу и напоследок бросить ее в лицо герцога. На виду у его невесты! Но это удовольствие стоило бы мне целых ста фунтов… Сомневаюсь, что после моей выходки его светлость согласился бы заплатить мне хотя бы часть денег за отработанные дни.
Который раз мне предстояло переступить через собственную гордость, чтобы получить желаемое. Я чувствовала, что продаю себя. Нет, мне необходимо дойти до конца. Впереди оставалось еще четыре дня. Четыре дня, в течение которых я буду медленно умирать внутри… Необходимо держаться подальше от Гамильтона. И тем более его невесты! Не уверена, что выдержу лицезрение женщины, которой предстоит стать его женой. Предстоит жить в той самой комнате. В глубине души, в самой ее наивной части, я думала или надеялась, что эта комната, предназначенная для герцогини, однажды будет принадлежать мне. Как глупо!
Я смахнула слезы обиды, посмотрелась в зеркало и вернулась назад на кухню. Миссис Мэйсон кинула на меня неодобрительный взгляд, но я молча прошла к тазам с грязной посудой и принялась за свою работу. Чем больше я сосредотачивалась на деле, тем меньше в моей голове оставалось места на всякие неприятные мысли. Теперь работа была моим спасением.
Прибытие невесты… (Фу, какое слово неприятное!). Прибытие гостьи для меня никак не ознаменовалось. Разве что, с началом ужина, стало ясно - все жильцы собрались в столовой. Какое счастье, что за столом прислуживали лакеи! Боюсь, я бы могла надеть тарелку супа кому-нибудь на голову.
- Лола, будь добра, отнеси это в гостевую комнату на втором этаже. Третья дверь справа.
Экономка вручила мне в руки медную грелку. Кому же она понадобилась? Ужин еще не закончился, еще даже не успели подать десерт. Краем уха я подслушала, что девушка прибыла вместе со старой родственницей, возможно тетей. Наверное, немолодой организм не выдержал долгого путешествия.
Я поднялась на второй этаж, отсчитала нужную дверь и вошла в комнату, ожидая увидеть в постели пожилую женщину. Портьеры были плотно задернуты, у изголовья кровати стояла пара свечей, еле-еле освещающих что-либо в радиусе метра. В камине ярко полыхал огонь.
Я принялась закладывать угли в грелку, стараясь не обжечься. Закончив, я подошла к постели и засунула ее между периной и одеялом.
- Благодарю вас.
Голос слабый, но совершенно точно этот голос не мог принадлежать старой женщине, а значит… Я как можно пристальнее вглядывалась в тени на подушках, но так и не смогла ничего рассмотреть.
- Это все, можете идти.
Голос явно намекал, чтобы я покинула спальню, что я и сделала. Мне не хотелось видеть невесту Гамильтона, но раз уж представилась такая возможность, то я ничего не могла поделать со своим болезненным любопытством. А еще меня сильно, невыносимо, безумно съедала ревность. Настолько, что мне было трудно дышать и переставлять ноги. Даже в глазах слегка помутилось. Как я собираюсь выдержать следующие четыре дня?
На другой день ненависть к Гамильтону только возросла. Поскольку ее объект не попадался мне на глаза, она продолжала копиться внутри, готовая взорваться в любой момент. Но воспитание и природная сдержанность не позволяли этому случиться.
Как я успела понять из разговоров слуг, эта мисс Петерсон так и не покидала стены своей комнаты. Завтрак ей относили наверх. Я немного позлорадствовала, поскольку слабое здоровье этой девушки мешало ей встретиться с герцогом. Все, что он мог, так это справиться о ее состоянии, лишь на мгновение заглянув к ней в спальню.
Напротив же, тетка этой мисс Петерсон отличалась отменным здоровьем и аппетитом. Ей постоянно что-то требовалось, и слуги то и дело бегали, угождая любой прихоти будущей родственницы милорда.
Мне совершенно не хотелось видеть Гамильтона. Однако за собой я заметила, что чуть ли не каждую секунду оглядываюсь, а вдруг он пройдет мимо? Но только ради того, чтобы кинуть на его светлость взгляд полный льда и гордо удалиться. Насколько это возможно в платье горничной и тряпкой в руке.
В полдень миссис Джонсон, именно так звали тетю невесты, пожелала, чтобы в малую гостиную, где она обосновалась, подали чай и пирожные. Отнести поднос выпало мне. Не могу сказать, что мне было очень уж интересно посмотреть на эту женщину, а потому я равнодушно отнеслась к полученному поручению.
Малая гостиная выходила на сад, отчего здесь всегда было тихо и уютно. Миссис Джонсон со своим шитьем расположилась на диване в зелено-розовую полоску. Она была так увлечена своим занятием, что не сразу меня заметила. Услышав стук подноса, она все также не глядя, произнесла:
- Немного молока и два кусочка сахара.
Я налила чай, как требовалась. Кинув беглый взгляд на мое лицо, миссис Джонсон замерла, так и не донеся руки до чашки. Она внимательно оглядела меня еще раз, поджала губы и хмыкнула, а затем наконец ухватилась за чашку. Какое-то время эта женщина пила чай и поглядывала в мою сторону. Долго же мне здесь стоять? Находиться в этой компании было совсем неприятно. От миссис Джонсон исходила какая-то тяжелая, удушающая энергия.