Страница 31 из 86
Ближе к середине дня соизволили проснуться гости его светлости. И всем служанкам следовало переодеться в черную униформу с белым передником. Пока гости обедали, экономка наказала собрать все постельное белье и вывесить для проветривания. Мне до ужаса не хотелось прикасаться к простыням, на которых спали неизвестные мне люди. Это же не гигиенично в конце концов! Но Лилли, моя вечная соратница, с каким-то далеким для меня задором, управлялась со всем этим бельем, что я невольно следовала ее примеру.
Лилли воспитывалась в приюте, и уже в тринадцать лет ее направили служить у вдовы, которая не отличалась большим состоянием. А потому Лилли выполняла всю работу по дому одна, и на сон порой оставалось всего несколько часов.
Находясь на смертном одре, вдова, преисполненная благодарностью к Лилли, оставила той прекрасные рекомендации и небольшую сумму, которой бы хватило на время поисков нового места.
- Мне очень повезло оказаться здесь! Хозяин платит двойное жалованье всем, кто хорошо трудится.
- Вот как, - удивилась я.
Лилли вызывала во мне смешанные чувства. Она могла болтать без умолку, рассказывая какие-то истории из своей жизни, которые не вызывали во мне большого интереса. Она работала с каким-то непостижимым для меня оптимизмом, заставлявшим меня в какой-то степени ею восхищаться. Я не знала, как относиться к Лилли, а потому вела себя сдержанно и настороженно, поминая диалог между Молли и другой служанкой.
Если судить о Молли и таких же как она, не как о прислуге, а как о девушках из моего круга, то их поведение становилось вполне мне понятным. И даже обычным. После таких размышлений, моя злоба на них даже слегка приуменьшилась.
Я задумалась о Гамильтоне. В его доме слугам действительно предоставлялись достойные условия работы и проживания. Водопровод избавлял прислугу от необходимости носить воду хозяину и гостям. В комнатах для сна стояли какие не какие кровати, а не обычные соломенные матрасы. Судя по рассказам Лилли, челядь получала намного больше жалованья в год, чем в других домах. И возможно мне повезло, что проклятье не распространилось именно на герцога, а не на кого другого. И кстати, я до сих пор не представляла, как же такое могло произойти?
Днем меня отправили протирать пыль со стеллажей в библиотеке. Мне показалось, что это лучшее поручение из всех, что мне давали, пока я не очутилась среди книг его светлости. Да я же весь день здесь проведу!
Размеры библиотеки приближались к размерам бальной комнаты. Мой отец любил читать, но даже в нашем родовом поместье, не говоря уже о городском особняке, книги не занимали столько места. Я горестно вздохнула и принялась за работу.
Положила тряпку на полку и повела ее вдоль книг. Потом на другую полку и обратно. Не так уж и трудно. Так я думала, пока не столкнулась с тем, что мне необходима лестница, чтобы дотянуться до следующих полок. Искомая обнаружилась у соседнего стеллажа. Сейчас бы вызвать лакея, чтобы тот переставил лестницу куда нужно…
Нет! Хватит! Не буду я ничего делать! Я честно пыталась выполнить работу, но что я могу поделать, когда мне ставят такие препятствия?
Я гневно отбросила тряпку и уселась в кресло, сложив руки на груди. Не знаю, как долго я так просидела, кипя от негодования и несправедливости, когда в библиотеку заявилась миссис Мэйсон, чтобы проследить как идут дела. Порой она напоминала мне коршуна.
- Лола! Что я вижу?
Экономка уперла кулаки в бока и грозно на меня посмотрела. Кажется, я не наблюдала на ее лице иного выражения, кроме как недовольства.
- Ты опять отказываешься выполнять работу?
- Как я могу выполнять работу, когда она совершенно невыполнима? – раздраженно бросила я в ответ.
- Позволь узнать почему?
- Я не в состоянии справиться с лестницей.
Экономка воздела руки к потолку и застонала:
- За что мне эта непутевая девица?
Будь я в другом настроении, я бы расхохоталась в голос над сокрушениями миссис Мэйсон. А та развернулась и поспешила скорее донести на меня лорду Гамильтону. Я не сомневалась, что меня тут же вызовут на ковер.
Тот же самый кабинет, тот же самый герцог, сложивший руки на столе и глядящий на меня враждебным взглядом зеленых глаз.
- Леди Виктория, я полагал, что вчера мы пришли к взаимопониманию.
- Прошу меня простить, милорд, - я сделала ударение на последнем слоге, - за то, что не обладаю дюжинной силой, чтобы передвигать лестницы.
Мои слова так и источали сарказм, и нужно быть совсем улиткой, чтобы этого не заметить.
- Умением строить отношения с другими людьми, вы обладаете?
- О чем вы?
- Попросить помощи? Вместо того, чтобы упиваться своей беспомощностью.
Каждый раз Гамильтон выворачивал все таким образом, что ставил меня в самое неприглядное положение. Я чувствовала себя нерадивой ученицей, которую отчитывали за невыученный урок. Никто еще меня так не нервировал.