Страница 127 из 155
Неизгладимы, нет, в моей судьбе Твой детский рот и смелый взор девический, Вот почему, мечтая о тебе, Я говорю и думаю ритмически.
Я чувствую огромные моря, Колеблемые лунным притяженьем, И сонмы звезд, что движутся горя, От века предназначенным движеньем.
О, если б ты всегда была со мной, Улыбчиво-благая, настоящая, На звезды я бы мог ступить ногой И солнце б целовал в уста горящие. 1917 ©Николай Гумилев
***
Из портала я, мягко говоря, вываливаюсь, приземляясь на самые болючие точки. Не выругалась излюбленным наставниками пятиэтажным матом исключительно из-за того, что вовремя прикусила язык. Оно мне надо, ввязываться в очередной раз в очередные разборки?
Встала, отряхнулась. Пять минут сидела в каком-то укромном, плохо овещяемом местечке, накладывая полог невидимости. Проделонной работе сама поразилась – да уж, только я могу забить на нехватку магии и доделать плетение практически из ничего. Тут, конечно, и минусов больше чем плюсов, но хоть что-то!
Выдохнула, сумев чуть расслабиться. До этого момента особо не замечала, но я была слишком напряжена. Поэтому и не обратила внимания на обстановку вокруг, а она, между прочим, оказалась ого-го!
Прежде мне не доводилось побывать в больших земных библиотеках или музеях, но ЭТО! Разввернувшаяся картина не шла ни в какое сравнение с любимы другими – строение действительно завораживало. Увидев её впервые невозможно не замереть в восхищении перед величием и великолепием её архитектуры. Полы были отделаны белой и чёрной плиткой, расположенной в шахматном порядке, а сводчатые потолки и колонны украшены образами великих святых.
Несомненным украшением внутреннего интерьера здания являлась винтовая лестница, расположенная под стеклянным куполом. Он состоял из двух спиралей. Одна спираль ведёт вверх, вторая — вниз. Если смотреть на лестницу сверху вниз, то возникает иллюзия, что спирали подвижны.
Ещё из уроков в школе я помнила некоторые занимательные вещи об этом месте. Например, что касается истории, то в 2007 году здание Ватиканской Библиотеки было закрыто для посетителей, так как в нём началась полная реставрация, законченная в 2010 году. Оставив неповторимый внутренний дизайн, мастера укрепили стены, заменили основу полов и установили систему кондиционирования воздуха, которая обеспечивает поддержание постоянной температуры и влажности, что является очень важным фактором для сохранения древних рукописей.
Кстати о помещениях: количество посетителей в день строго ограничено и составляет только сто пятьдесят человек. Как я слышала, существует специальное отделение при секретариате библиотеки, рассматривающее заявки на допуск к архивным фондам. Чаще всего их предоставляют учёным, профессорам и учащимся ВУЗов, работающим над диссертациями.
Про безопасность и говорить нечего. Тут и ежу понятно, что все сделано на высшем уровне – помещение Ватиканской Библиотеки оснащено системой видеонаблюдения, противопожарной безопасности и сигнализацией. Не удивлюсь, если поверхности стен обработаны огнеупорными материалами, способными долго сдерживать распространение огня, а в каждый экземпляр вшит электронный чип, радиосигнал которого можно отследить и определить его местоположение.
Когда с осмотром было покончено, я сосредоточилась на своих ощущениях. Чисто теоретически, если здесь есть нечто магическое, а вокруг – нет, то этот предмет я смогу учуять. Да и будь на моём месте другой более-менее сильный маг, то и он бы почувствовал. Правда, как мне кажется, действует подобная практика только в немагическом мире. Впрочем, это очевидно.
Как я и думала, «нечто» нашлось довольно быстро. Теперь мне следовало лишь идти в том направлении, в котором вела чуйка.
Спустя пятнадцать минут я уже аккуратно перелистывала один из древнейших фолиантов – искала нужный текст. Так как это заняло какое-то время, я опустилась на, пусть и холодный, пол. Ноги, честно признатся, плохо держали. То ли от напряжения, то ли от истощения, то ли от ещё чего, но факт оставался фактом – если в ближайшее время я не найду чёртов текст, то отброшу коньки.
Душа просила поскорей закончить со всем этим и вернутся домой – мы с ней были солидарны.
«Háo, feláte énta móra, ravadérta nóva, énta falьánta maríilta? Keró gánta, savantá, rénto ayshánde. Kvádro, mila! Erregásta afíli kajaára meró wána! Fantásta, error blásso firáne!» – слова, значение которых я едва понимала, чудесным образом очень быстро запомнились. Раз – и перед глазами как будто вырезанная с книги картинка, где они и были записаны.