Страница 50 из 51
– Так же, как и ты, – осклабился Олив. – Имею право.
– Да помолчите вы, – зло зашипела на них Катя. – Оба вы здесь нужны были больно.
Михаил улыбнулся. Как похоже на его Оксану она это произнесла.
– А мне-то теперь с вами что тут делать? Зачем явились? – насупила брови Оксана и вопросительно уставилась на Олива.
– Я за ним пришёл, – кивнул Олив на Михаила. – По-жа-лел.
– Пожалел? – не поверил Миша. – Да ну? Небо сейчас на землю рухнет. Пожалел. К тебе он пришёл, Оксана, к тебе. Ведь любит он тебя, хоть ни за что и не признается.
– Как любит? – опешила Оксана. – Разве он может кого-то любить?
– Некрасиво о присутствующих в третьем лице, – скорбно заметил Олив. – А если и люблю, что с того? Каждый сам в ответе за свои чувства.
– Но я не…
– Обманула, значит, – усмехнулся Олив. – Нельзя вам верить.
– Не обманула, не обманула, – горячо запротестовала Оксана. – Я была… сама не своя. Больна я была. И ты знал это. Я думала, что любила, каждый может ошибиться, я была искренна в своих заблуждениях.
– Знал, – грустно согласился Олив. – Но всё равно полюбил. Больную, убогую, странную… Я пойду…
– Куда? – удивился Михаил. – Тебе есть куда идти?
– А куда все идут. Рождаются, растут и идут. Вот и я пойду. Буду просыпаться по утрам, пить чай второпях, бежать на работу, на ходу придумывая причины, оправдывающие опоздания. Буду ждать выходных. Жить буду.
Оксана молчала, молчал и Михаил, растерянный вконец. Олив подождал чего-то маленько, а затем встал и ушёл.
– Мне, наверное, тоже пора…
– Зачем ты пришёл? – опускаясь на табуретку, спросила Оксана. – Зачем? Ведь ты говорил тогда, что приходил, чтобы помочь. И ты… помог… Я сейчас понимаю, что помог… И он тоже, как мог, – она кивнула в сторону двери, из которой минуту назад вышел бывший падший архангел Оливьер, некогда внушавший людям презрение к беднякам. Вышел, чтобы уже больше никогда не вернуться и не встретить на своём земном жизненном пути ни Оксану, ни Михаила, ни Нину. Он ушёл по весенним лужам, чтобы служить тем, кого всегда презирал. Олив прожил долгую жизнь, он даже позволил себе жениться, его любящая и любимая жена родила ему сына. Умер он в достаточно солидном возрасте, окружённый заботой родных. Надгробную плиту, под которой покоится его бренное тело, украшает простая надпись «воскресну».
– Он пришёл потому, что не знает, как жить дальше, – сказала Нина, вставая из инвалидного кресла. – Он отдал свою веру за твою. Теперь он страдает вместо тебя. Всё справедливо. Кто-то из них должен был узнать, каково это, быть человеком и жить по-человечески.
– Кто ты? – хором спросили двое.
– Ты думал, что я позволю Оливу проиграть спор? Никому нельзя верить, кроме себя самого.
– Другой?..
Черты Нининого лица исказились, превращаясь в хитрые черты Другого:
– Сюрприз, – улыбнулся он.
– Как? Как? Как? – испуганно зашептала Оксана.
– Нина умерла. Сама умерла. Не надо считать меня хуже, чем я есть. Я только временно занял её тело.
– А Первый? Он знал? – Михаил, дрожа, ждал ответа. Знал и не сказал?
– Первый для тебя Первый. А для меня просто Пётр. Я был ещё до него. Буду и после.
Михаил облегчённо выдохнул. Не знал. Слава Богу!
Другой поморщился, прочитав его мысли.
– Этот глупец пожертвовал ради тебя вечностью. Ты принимаешь его жертву?
– В каком смысле – принимаю? – не поняла Оксана. – А если не принимаю?
– Он вернётся домой. К нему вернётся его вера. Он будет и дальше жить в своём светлом мире, навсегда забыв и про тебя, и про свои метания, а ты…
– А я? – пролепетала Оксана.
– А к тебе вернутся и твои сомнения, и твои слёзы, и твой отчаяние. Ты должна будешь пережить это. Сама. Твоя вера спасёт тебя… или не спасёт.
– Но… Я не могу… Я не хочу… Я только-только стала счастливой. Я не хочу переживать это снова, пожалуйста…не надо, не заставляйте меня, – заплакала Оксана.
– Тебе решать. Моё дело предложить, твоё…
– Отказаться, отказаться, – страшным голосом закричал Михаил. – Я справлюсь. Я перестрадаю. Я научусь быть человеком. Я почти научился. Живи! Живи, пожалуйста! Оксана ушла, чтобы ты жила. Не делай её жертву напрасной!
Оксана молчала. Долго. Очень долго. Ей показалось, что она молчала целое столетие, прежде, чем выдать ответ:
– Я просто хочу быть счастливой.
– Значит… всё? – не поверил своему успеху Другой. – Всё остаётся, как есть.
– Всё! Всё! Всё! – закричала Оксана, растирая слёзы по щекам.
Кухня опустела.