Космос. Марс

***

В зале связи ЦУПа остались несколько человек: дежурные операторы, охранник и Макс с Бруно. Третий час наверху продолжалось закрытое заседание. Приехали политики и военные, здание оцепили живым щитом. Неравнодушные люди тоже съезжались к ЦУПу. Ходили слухи, что на Прайме—1479 взорвался реактор и весь экипаж погиб, другие поговаривали, что несколько человек смогли укрыться в челноке и доживают последние часы перед неминуемой гибелью.

Бруно нервно ходил взад—вперед. На очередном круге он остановился у стола Макса и отдышался.

Макс вытащил из уха наушник и посмотрел на него исподлобья. Несмотря на духоту, Бруно носил теплый свитер с широким вырезом на груди.

— Что слушаешь? – спросил Бруно.

— “Как ты велик” Элвис.

Бруно смущенно пожал плечами.

— Элвис Пресли. Не слышал никогда?

Бруно с виноватым видом улыбнулся и взглянул на пустой стул. Макс кивнул ему и тот с нетерпением уселся.

— Музыка мешает думать, — заговорил Бруно, протирая от пота душки очков. — Люблю тишину.

— Сними ты эту шубу, — Макс подергал край свитера.

— У меня низкий гемоглобин и давление. Отсюда постоянный озноб.

Бруно взглянул на себя сверху вниз, застеснялся и покраснел.

— Не парься. Девочек здесь нет.

— Это все из—за веса. Моя мама тоже полная.

— И отец?

— У меня его не было. Мать родила по программе прироста населения.

— Главное, что у тебя тут все в порядке, — Макс тыкнул ему в лоб.

Бруно улыбнулся.

— Скоро они вернутся? — спросил он с нетерпением.

— Тебе все равно правду не расскажут.

Бруно с любопытством посмотрел на Макса.

— Это почему не расскажут?

— Классическая история, мужик. Немного слов о героической самоотверженности экипажа. Дальше людей подержат в неизвестности - подогреют интерес. Рейтинг взлетит, финансирование тоже. А как там на самом деле было, знают только там, — Макс указал взглядом в потолок. — Может на корабле предохранитель на антенне сгорел, и всего—то.

Бруно еще некоторое время обдумывал услышанное.

— Ты все это выдумал, да?

— А ты не веришь?

Бруно отрицательно покачал головой.

— Наивный ты, малый.

— Мистер Маккензи и мистер Ворошилов никогда бы не пошли на такое.

Макс усмехнулся.

— Ты столько лет знаешь Маккензи и веришь, что он чист, как слеза ребенка?

— Стал бы экипаж так рисковать, ради этого рейтинга...

— А никто и не говорит, что они все были в курсе. Для саботажа достаточно одного человека. И то, что корабль не взорвался, доказывает, что его план удался.

Бруно снова задумался. Поправив очки, он почесал лоб и спросил с неуверенностью:

— Если так, то это сделала Нака Миура?

— Да, брось. Эта дурочка, “Я надену платье с рюшками на пресс—конференцию” никогда бы не провернула ничего подобного. Здесь нужен опыт и отсутствие страха замарать руки.

— На кого ты намекаешь?

— А я и не намекаю.

Бруно впал в ступор.

— Ладно, расскажу тебе историю в тему, про моего папашу, которого ты святым считаешь, — заговорил Макс. Бруно выпрямил спину и приготовился слушать. — Был такой инженер Сергей Палыч Анисимов. Работал с отцом над проектом Ноя. Умнейший мужик, ростом под два метра. Отец мой тогда был никому неизвестный инженеришка, возглавлял разработку герметичных замков для стыков узлов Ноя — та самая революция за которую его так любят, — Макс показал руками кавычки. — Как—то Анисимов пришел к отцу и сказал, что замки ненадежны. Он доказал это математически и предложил взамен другую конструкцию, более простую и надежную. И что ты думаешь?

Бруно молчал.

— Разве отец мог рассчитывать на место директора проекта с революционной разработкой на которой фамилия какого—то Анисимова? Он послал его. А вот Анисимов оказался мужик не промах, пообещал достучаться до начальства. Мой папаша не мог этого допустить и решил атаковать первым — обвинил Анисимова в коррупционных растратах, которых, конечно, не было. Анисимова выгнали, а через год он умер где—то под Подольском. Придавило краном на стройке. Ну, а папаша мой получил должность директора, кучу денег, связи, и началась великая стройка. А через два года первый модуль Ноя взорвался прямо на орбите.