Страница 82 из 160
Когда я была маленькая, я часто представляла, что я умру.
Мне было пять, когда впервые родители взяли меня с собой на чьи-то похороны…я не помнила лиц, не помнила того, что происходило в доме, помнила лишь ту деревянную коробку, что стояла посреди комнаты, вокруг которой было много цветов, а еще все подходили и плакали.
Тогда мне не казалось это страшным.
Вроде даже это было мило – искренние слезы и море цветов.
Вот только вся милость момента испарилась в тот миг, когда папа объяснил мне, что среди цветов в этой самой коробке лежит человек, который больше никогда не проснется.
….а потом коробку закрыли, увезли куда-то загород…и закопали в землю.
Я не могла спать ночью, задыхаясь.
Я боялась, что если усну слишком крепко, то родители тоже поплачут, а потом закроют меня в маленький ящик и закопают, и когда я проснусь, то буду совершенно одна глубоко под землей.
Этот детский панический страх преследовал меня еще очень долго, даже когда я выросла и стала понимать смысл этих манипуляций…а еще то, что человек в ящичке не проснется.
Почему я подумала об этом снова?
Я испытывала тот же страх. Жуткий. Липкий. Огромный. Удушливый.
И пусть я не лежала в тесной деревянной коробке, все слышала и понимала, от мертвого человека я отличалась только тем, что могла мыслить и дышать, утопая в собственной панике.
Я не могла пошевелить даже веками, чтобы открыть глаза и увидеть, что происходит вокруг меня. Было страшное, убивающее чувство, что у меня забрали тело, оставив лишь душу и эмоции, которые кричали и захлебывались, но не могли вырваться наружу.
Я слышала, как колотится мое сердце, не в силах даже пошевелить кончиком пальца.
И словно не было уверенности, что у меня все еще были пальцы, руки и ноги…
Казалось, что у меня больше нет ничего, кроме этой сжигающей изнутри истерики, когда я кричала и вопила во все горло…внутри, но не слыша мой надломленный голос.
-Злата!
Если бы я в эту секунду могла хоть как-то пошевелиться, то, наверное, я бы уже лежала с глазами-блюдцами и открытым ртом.
Нет, я не забыла своё имя, но впервые я услышала его из уст Лютого.
Мы знали друг друга почти месяц.
Целый месяц!
Целый месяц я была – лгуньей, занудой, в лучшем случае Золотинкой, но никогда до этой секунды я не была Златой. Ну если только пару раз по чистой случайности!
Неужто все было настолько плохо и опасно, что голос Лютого дрогнул и охрип?...
Я не знаю, касался ли он меня, понимая, лишь по морозному дыханию, что он очень близко….
Так близко, что я бы хотела коснуться его. Обвить руками за мощную шею и прижаться крепко-крепко, чтобы ощутить его каждой клеточкой, и не бояться больше ничего…но я не могла.
Господи, что со мной происходит?!
Не могла же я так перевозбудиться, что отказали не только сразу все конечности, но и тело?!
Или резко замерзнуть до такой степени, что все отказало вплоть до ресниц?!...
За одно только можно было не волноваться – меня не похоронят, потому что Беры чувствуют эмоции и определенно знают, что я жива…но явно не совсем здорова. Еще бы только понять, нездорова от чего именно, и как долго это продлится?....
Я бы вздрогнула, если бы могла, когда раздался грохот, но даже глаз открывать не надо было, чтобы понять, кто именно влетел в комнату с раскатистым воплем:
- Какого лысого тюленя тут творится?!....
И я даже знала, отчего бедные тюлени полысели и с визгом расползались по сторонам за пределами ледяного дома, потому что мало кто мог вынести оглушительный, вибрирующий под потолком рык Ледяного.
- Сын!
- Со Златой что-то не так!
Ого, я и подумать не могла, что голос Лютого способен быть каким-либо иным, как не язвительным, надменным или усмехающимся. Вот только это пугало меня еще сильнее.
- И без тебя вижу, что на одну сосульку в нашем доме стало больше.
- ПАП! - голос Свирепого тоже едва ли можно было спутать с кем-либо еще, как и яростное рычание Лютого прямо надо мной.
- Ну-ка, убрал от меня свои клыки и засунул их куда надо! Не смей рычать на отца! Иначе вырву и подарю Фантику на сережки!
Даже находясь в своем ужасном пугающем состоянии, в душе я хихикнула, желая увидеть выражение лица Лютого в тот момент и слыша, что реплику своего отца он не принял к сведению совершенно, на что Ледяной рыкнул где-то очень близко со мной, обращаясь к младшему сыну:
- Свирепый, держи его, мне нужна ее кровь…
ЧТО?!!
Мою кровь?! Ну не вампиры же они ей-богу?!