Удар под ребра

– Не могу сказать о себе того же. Я не большой любитель столицы. Но это город возможностей. – Короткий, но многозначительный взгляд.

– Я не могу, пап, – выпалила я настолько неожиданно для себя, что у самой же по телу пробежали мурашки.

– Что не можешь? – нахмурился он.

– Переехать. Я люблю одного человека. Не знаю, любит ли меня он… то есть знала, что любит, но начала сомневаться… В общем, он из моего города.

– Что-то подобное я подозревал. – Папа даже не удивился. – Можно попросить Кирилла... В какой сфере он работает?

– Программирование. Пап… я не уверена, захочет ли он переехать. Я ни в чем не уверена.

Мне вдруг показалось, что я вот-вот заплачу. Изображение тарелки с грибным супом перед глазами стало менее четким.

– Так спроси. Пусть подумает. Времени полно. По крайней мере, несколько месяцев есть. А снимать жилье вдвоем будет даже проще. – Он положил ладонь на мою руку, которая судорожно сжимала лежавшую на столе ложку. – Наташа тоже не очень хотела переезжать. Уж не говоря о Роме.

– Ну и зачем насиловать людей? – Боже, я сказала это вслух.

– Это здравый смысл. Наташа согласилась с тем, что здесь работать и жить перспективнее. Думаю, она тут тоже со временем устроится. И Ромка привыкнет.

– А если нет? – зачем-то упорствовала я.

– Ты не в настроении, – мягко заметил отец.

– Да. Прости. – Я опустила глаза в тарелку; пелена слез вроде бы отступила.

– Только не говори, что все еще бесишься из-за Булавинцева, – весело сказал он, возможно, пытаясь меня отвлечь.

Однако эта тема была не менее скользкой.

– Ты правда думаешь, что я основывалась только на своем субъективном мнении о нем? – пробормотала я.

– Знаешь, нет, я тебе верю… давай вообще эту тему закроем. Кирилл же решил, что мы не будем писать об этом павлине – под его ответственность. И хорошо. Мне самому тот парень не по душе. Он что, правда плагиатчик? Или кто он там?

– Правда, не будем о нем. Просто неприятный тип.

– Респонденты не всегда бывают милыми и дружелюбными. Тебе еще придется с этим столкнуться.

Я не ответила, занявшись супом.

– Вечером я хотел бы снова устроить семе… то есть совместный ужин, – произнес отец через некоторое время. – Я, ты, Наташа, Ромка. Как ты к этому отнесешься?

– Опять будешь тратиться?

– Пусть это тебя не тревожит. Ты завтра уезжаешь, и… в конце концов, не обязательно идти в крутой ресторан.

– Можно зайти сюда. По крайней мере, мы точно знаем, что заказывать, – пошутила я (официантка как раз унесла мою опустевшую тарелку и принесла традиционный малиновый десерт).

– У меня есть на примете одно место… надеюсь, я не нарушил твои планы? Экскурсия или что-нибудь в этом роде?..

– Нет, не сегодня.

Настроения путешествовать по городу почему-то не было, и вообще я ощущала себя так, будто меня выпили. Возможно, из-за двух недель непривычно напряженной работы. И не только.

Хотела ли я вернуться домой? Может быть. Я и в этом не была уверена. Появилось знакомое желание лечь спать и проснуться через пару месяцев.

– Неужели ты посетила все известные достопримечательности столицы? Я понимаю, Третьяковка и Красная площадь – пройденный этап, ну а… я, например, далеко не во всех музеях был, – произнес папа.

– Это ты к тому, что я зря любуюсь на всякие странные здания, вместо того чтобы окультуриваться как все люди? – засмеялась я. – Ну… зато у меня своя Москва.

– Все-таки ты творческий человек.

– Да брось.

– И профессия тебе нужна творческая.

– Опять ты о работе!

– Ладно, ладно, хватит работы, и так сейчас туда идти. Скажи, как там мама?

Я изумленно подняла на отца глаза: как я и ожидала, он сам смутился от своего вопроса и, опустив взгляд, старательно затуплял ногтем зубочистку.

– Я могу ответить «хорошо», но ты ведь не ради этого спросил.

– Ага. Я и сам не знаю, ради чего. Ладно. «Хорошо» меня устроит. – Папа быстро обернулся к официантке и громко попросил счет.

Наташе папина идея очередного совместного ужина не понравилась настолько, что у нее внезапно «заболела голова». Но, думается, она не ожидала, что папа ответит: «Ладно, тогда мы с Викой заедем за Ромой, и у нас будет другая программа». Скорее всего, они даже немного поссорились, потому что когда мы выходили из офиса, папа выглядел озабоченным.

– Вечер удастся, – рассеянно пообещал он скорее себе, чем мне.

Я кивнула и взяла его за руку.

– Не сомневаюсь.

Только потом, когда с нами уже был Рома, отец «раскололся» о наших планах:

– Едем в музей современного искусства на ВДНХ. Там никто из нас не был, правда же, Вика?

– Там – нет.

– Ой, а это не тоскливо? – забеспокоился Рома.

– Скоро и узнаем…

– А как он работает? Он еще не закрылся? – спросила я.

Ответом мне был торжествующий взгляд папы.

– Я обо всем договорился, не беспокойся.

Я уже успела понять, что он безумно гордился собой, когда удавалось о чем-то договориться. Если мой отчим повествовал о своих мнимых подвигах как о чем-то само собой разумеющемся, то отец, похоже, каждому реальному достижению радовался как ребенок.

Мы бродили по зданию, останавливаясь возле каждого произведения молодого и перспективного автора. Через некоторое время лично я перестала требовательно спрашивать себя, как отношусь к этому современному искусству. Похоже, большинство в нем ничего не понимали. Рома тоже не вникал: только вопил «ух ты!», глядя на особо оригинальные работы, и равнодушно проходил мимо спорных «шедевров» вроде алого зигзага на белом фоне. Папу привлекало многоцветье: он задерживался рядом с пестрыми картинами, аппликациями и скульптурами, иногда делал быстрые снимки на камеру телефона.