Страница 63 из 71
Он снова не дал мне договорить. Я так и представила, как он спорит с моей мамой (лично я этого никогда не видела) или с Наташей, высказывая свое альтернативное мнение ровным голосом, без резких формулировок, но с нажимом.
– Но таким было твое задание. Ты отказываешься его выполнять?
Я помолчала несколько секунд, пытаясь понять, что делать.
– Дай мне время до конца дня, – наконец попросила я.
Это было, пожалуй, самое разумное, что я могла ответить.
– Хорошо, – послушно сказал отец и быстро ушел.
Я лихорадочно стала рыться в соцсетях, не вполне даже понимая, как выйти на то, что мне нужно. Аккаунта самого Анри не было. Я нашла страничку «фан-клуба Станислава Булавинцева» (после двух выставок – столько поклонников!), откопала в списке участников девушку с той же фамилией. Было бы крайне удивительно, если бы его родственница, которой нравятся его работы, вдруг разоткровенничалась со мной о том, что фотографии ему не принадлежат.
Практически ни на что не надеясь, я набрала ей сообщение: «Добрый день, Маргарита! Я журналист, пишу материал о творчестве Станислава Булавинцева. Вы имеете к нему отношение?».
Ответ пришел где-то через полчаса – я даже успела сделать еще пару мелких дел: «Здравствуйте, да. Но если у вас есть вопросы, лучше задать их ему самому».
Не слишком многообещающе.
«А может, вы знаете кого-нибудь еще, кто хорошо его знает и расскажет о нем?» – Я все еще не была уверена, что действую правильно, но лучше уж так, чем вообще никак. Девушка не отвечала, и я уже потеряла надежду, как вдруг на экране замигало: «Сообщения-1».
Это была уже не Маргарита. Но то, что я прочитала, заставило меня подхватить сумку и, пробормотав «скоро буду», вылететь из кабинета. Я даже не отдала себе отчет в том, что впервые повела себя самовольно, не сообщив начальникам, куда я иду и когда вернусь.
Вероника Суворина, в девичестве Булавинцева, назначила мне встречу в Александровском саду. Самый центр города днем – неподходящее место для убийства, уговаривала себя я, пристраиваясь на скамейке, на которую попадало солнце (и успело высушить ее после дождей). В метро мне пришла в голову мысль о том, что это ловушка: вместо Вероники придет кто-нибудь из криминальных знакомых Анри и размозжит мне череп. А ведь никто даже не знает, где искать мой обезображенный труп. На всякий случай я решила не соглашаться, если собеседница предложит прогуляться и вообще куда-то с ней отойти.
На убийцу миловидная худенькая девушка с длинными русыми волосами похожа не была. Она улыбнулась мне слегка застенчиво:
– Виктория? Рада вас видеть. Может, заглянем в ближайшее кафе и поговорим там?
– Здравствуйте, э-э… нет… наверное… не стоит. – Я зачем-то вцепилась в свою сумку и неловким движением подвинулась, чтобы она присела рядом.
– Как угодно. Но если замерзнете через пять минут, не жалуйтесь. Все-таки осень на дворе.
Я кивнула с излишней, пожалуй, серьезностью, и достала диктофон.
– То, что я вам расскажу, не для публикации, – заметив его, проговорила Вероника.
– Только для меня, – согласилась я.
– Вам может показаться, что я вру. История звучит не слишком правдоподобно.
– Если не будете врать – не покажется.
– Хорошо разбираетесь в людях?
– Вроде того.
Вероника оказалась более раскованной, чем мне подумалось вначале. Застенчивость уступила место собранности, точно она пришла на экзамен, но при этом девушка оставалась дружелюбной. Много говорила. Иногда заметно нервничала. Потом повторила: «Не для публикации» – и умоляюще глянула на работающий диктофон.
– Спасибо. Теперь, когда я выговорилась, мне легче, – добавила она, перед тем как уйти. – Я рада, что Рита мне позвонила. Когда я шла сюда, то была уверена, что хочу увидеть громкую статью в газете, или где вы там работаете. Пришло время, все должны узнать правду. Но сейчас…
– Все же вы его сестра.
– Да… все же я его сестра. Хоть мы никогда и не были друзьями. – Она беспомощно пожала плечами. – У вас есть сестра или брат?
– Да.
– Тогда вы, наверное, меня поймете.
«Мой брат не будет похож на вашего. Он ненавидит ложь», – подумала я с некоторым облегчением.
– Едва ли слава Стаса продлится долго. Папин архив не бесконечен, а сам он такого точно не повторит, – обреченно, но в то же время с надеждой заключила она. – Так что… подождем.
Снимки принадлежали отцу Анри и Вероники. Мужчина был простым непритязательным бухгалтером с удивительно тонким вкусом и, очевидно, талантом. Ревнивая и нервная жена контролировала его и часто пилила. Интересное хобби – фотография – обеспечивало ему некоторое личное пространство и отдых, потому (возможно, бессознательно) он скрывал его от супруги. Естественно, она видела мужа с фотоаппаратом, но не задумывалась, какое значение в его жизни имеет фотография. Друзья об этом не знали тоже – только любимая дочь Вероника. Потом случайно узнал сын, с которым отношения были не такими доверительными. К любимому занятию мужчина относился трепетно, часто распечатывал снимки, менял какие-то настройки на фотоаппарате, что-то чинил и докупал, но денег на это, не в пример профессионалам, тратил не много. Много их и не было. Однако случались исключения.
В день смерти он сказал Веронике, что накопил на новый объектив, и поехал в профессиональный магазин, куда специально привезли заказанный им товар. Но по дороге произошел несчастный случай – Вероника не уточнила, какой именно, ей явно было тяжело об этом говорить, – и фотограф погиб. С тех пор дочь не могла смотреть на сделанные им снимки, считая, что именно это хобби унесло жизнь отца.