Страница 250 из 277
На лабораторном столе кипела работа: в колбах шипели и пузырились разноцветные жидкости, с помощью хитроумного механизма в них добавлялись реагенты, а затем по изогнутым трубкам загадочные составы вытекали в маленькие мензурки. Его превосходительство Орвальд Ример периодически подбегал к столу, поправлял что-то и добавлял реагентов, снимал несколько наполненных мензурок и плотно завинчивал, вносил записи в большую тетрадь, а затем убегал в общую комнату, где все утро занимался сборами. Он уже сжег все компрометирующие документы и теперь методично отбирал «опасные» книги, чтобы накормить ими камин.
На письменном столе стояла непочатая бутылка ракисовой наливки, два бокала и скромный обед. Хотя кулинария никогда не была проблемой для химика, Орвальд знать не знал, ни где в его доме хранятся продукты, ни откуда они появляются, а выяснить не получилось, так как экономку он еще два дня назад услал к ее родне в Меклен. Поэтому несколько неожиданному и не самому желанному гостю, который в этот момент сидел на диване и также просматривал все книги на предмет их опасности, господин Ример смог предложить лишь разделить с ним телячью отбивную с чесноком, вареный картофель и козий сыр. Но гость сообщил настолько плохие новости, что с обедом решено было повременить.
– Эта книга тоже вызывает опасения, – с сожалением качнул головой гость.
– Но это трактат о влиянии горно-химического сырья на психическое состояние человека!
– Я мог бы отнести это на счет геологических изысканий химика, если бы в нем не было ваших пометок на полях. Собственно, проблема не в трактате, а в ваших пометках. Вы постоянно проводите параллели с поведением Вейлора.
– Сожгите, – с тяжелым вздохом признал Орвальд, который уже и запамятовал такие подробности своей работы.
Когда-то он совершенно не верил в легенду о Хранителях и всерьез полагал, что у императора проблемы с головой, а не со сверхъестественным. А появились они, как он думал, когда Вейлор подошел к природному источнику некоего газа в Драконьих горах, который помутил его рассудок. Но спустя совсем недолгое время после памятного события к его превосходительству приехал загадочный гость, не назвавший своего имени, и наглядно продемонстрировал правдивость легенды, а также разъяснил опасность заблуждений, рассказал план действий и указал, кого конкретно нужно привлечь к делу.
До этой встречи его превосходительство не был фаталистом и считал, что жизнь каждого зависит исключительно от его действий и только собственная воля определяет будущее. Фатум – это для ленивых, говорил он. После беседы с вышеозначенным господином Орвальд уже не был так тверд в своих убеждениях.
Во-первых, как и сказал (или предсказал) гость, в королевской семье действительно в указанный срок родился мальчик. Поистине вещь, на которую никак нельзя влиять. Во-вторых, в мире произошли события военного характера. Явление, абсолютно неподвластное влиянию лишь одного человека и в полной мере зависящее от сплетения обстоятельств, предпосылок. В-третьих, с каждым визитом гостя он убеждался в наличии у того сверхъестественных способностей: нечеловеческая проницательность больше походила на чтение мыслей, порывистость движений – на мироощущение существа иного рода, нежели человеческий. Вышеозначенное давало повод думать, что жизнь все же имеет определенный сценарий, и не человек творец его.
Однако, несмотря на все это, Орвальд был совершенно тверд в своем убеждении, что трагический пожар в монастыре, где погибли императрица Жаклин и принцесса Рейна, родные мать и сестра Анхельма, а также пожар в поместье Римеров, где погибли Вольф, Марисоль и Каролина, были ничем иным, как тщательно спланированной акцией. А устроитель этой акции, как склонен был полагать Орвальд, в данный момент сидел на его диване и выбрасывал книги одну за другой. Загадочному гостю едва ли было трудно устроить пожар, а мотивы преступления вырисовывались довольно четко: при первой встрече он сказал, что Орвальду необходимо будет со временем получить контроль над еще не рожденным сыном императора. В то время Орвальд понятия не имел, как это осуществить, учитывая искреннюю убежденность Вейлора, что воспитанием будущих императоров и императриц должны заниматься их родители, а не дядьки-тетки, и уж тем более – не гувернантки. Кроме того, он был внимательным и очень любящим отцом. Поэтому Орвальд не видел никаких возможностей влиять на будущего сына Вейлора.
Однако произошло немыслимое: отец сам отдал сына. Утром 2 июня 3985 года, сразу же после отречения Вейлора от Анхельма, таинственный гость явился к Орвальду в крохотную гостиницу в Синтаре, городке, расположенном недалеко от Сорин-Касто. Поиграв некоторое время с ребенком, он сказал, чтобы Орвальд отдал малыша своему родному брату Вольфу.
«У него скоро умрет сын, – шокировал Орвальда гость. – Появление этого малыша смягчит боль потери, а ребенок обретет любящую семью, что для нас крайне важно».
Орвальд тогда даже и не подумал оставить маленького Анхе у себя. В конце концов, считал он, младенцу единственно нужна женщина с грудью, полной молока, и сердцем, полным любви. И уж нисколько ребенок не нуждается в ученом, у которого совершенно нет груди, любви к детям и времени на возню с младенцем. Так Анхельм попал к Вольфу и Марисоль, у которых буквально за день до приезда Анхе болезнь отняла их родного сына. Снова сбылись тяжелые пророчества гостя. Вся нерастраченная любовь Марисоль, все надежды, которые возлагал Вольф на погибшего ребенка, достались Анхельму.