Страница 13 из 277
Рин обнаружила себя лежащей на жесткой больничной койке напротив большого окна, в просторной светлой палате. Солнце клонилось к горизонту, теплый золотой свет создавал ласковый уют. Через открытое окно доносился щебет птиц и хохот детворы. Прохладный ветер забирался под рубашку, по коже шли мурашки. Рин не чувствовала своих ног. Бесполезными кусками мяса они лежали врозь, к ним были примотаны деревянные шины. Руки были привязаны к поручням койки. Очень хотелось пить, правый глаз болел и был закрыт повязкой. В душе царило странное спокойствие. Она чего-то ждала, но не помнила чего именно.
Дверь открылась, в палату вошел печальный Варданис. Он сел на край ее постели, и сказал:
– Рин, поговорить серьезно мы должны.
– О чем же?..
– Об отношениях твоих с речным мастером.
– Не начинай, – предупреждающе протянула она.
– В себе ты замыкаешься, боль и обиду на него по кругу ты гоняешь, и это не дает тебе лечение продолжить. Ведь я не раз уже упоминал, что тела состояние от состояния души зависит.
– Я не хочу с тобой об этом говорить.
– А хочешь ли ты на ноги подняться?
– Ты знаешь, что хочу. Подняться и сбежать отсюда навсегда.
– Но ты не сможешь. К мастеру речному ты привязана. А Фрис… Он не нуждается в тебе.
– Ты не можешь так говорить.
– Я говорю лишь правду, ничего иного. Сама подумай: да если б он тобою дорожил, позволил бы он этому случиться? – Варданис показал на ноги Рин. Девушка опустила голову. – Он Повелитель Рек, казалось бы, почти всесилен. А на деле что же? Не уберег, не спас… И в Истван не приходит даже.
– Он боится. Ему твое присутствие претит.
– О нет. Всего лишь равнодушие его наружу показалось.
Рин не ответила. Варданиса хотелось уничтожить на месте за его глупые слова… Но ведь Фрис и вправду не показывается уже долгое время…
– Позволь себе пожить нормальной жизнью. Ну разве заслужила ты такого отношенья?
– Не тебе решать, как ко мне относится Фрис.
– Но вижу я, что эти чувства мешают исцеленью твоему. Ничто не может быть мне более желанно, чем полное твое выздоровленье.
Рин промолчала в ответ.
Варданис с тяжелым вздохом приподнял ее рубашку и положил руку ей на бедро. Не в силах отодвинуться или помешать, Рин угрожающе зарычала. Мужчина не убрал руку, лишь схватил настойчиво и недвусмысленно.
– Убери! Не трогай! Не прикасайся! – закричала Рин.
– Я не желаю тебе зла, – спокойно ответил Варданис. – Уж если ты прикосновения мои терпеть не можешь, придется вылечиться, чтоб дать мне по рукам моим нахальным.
– А если я дам по рукам твоим нахальным? – послышался из дверей громовой голос. В палату вошел высокий черноволосый мужчина сухопарого телосложения, одетый в белый халат. Варданис сразу же поднялся и уважительно поклонился.
– Прошу простить меня великодушно, господин Кейширо. Я лишь стараюсь вызвать в ней стремленье к действию...
Мужчина, которого назвали Кейширо, подошел к постели Рин и поцеловал ее в лоб.
– Доченька, он ничего тебе не сделал?
– Нет, папа, ничего, – Рин с трудом сглотнула подступившие слезы и опустила голову, чтобы отец не видел ее лица.
– Моя малышка… – прошептал он, а затем обратился к Варданису, не оборачиваясь на того: – Ты, выйди, я с дочерью хочу поговорить.
– Как будет вам угодно, господин.
Кейширо закрыл окно, укрыл дочь одеялом, налил воды в стакан и терпеливо держал его, пока она утоляла так мучившую ее жажду.
– Сегодня тебе лучше?
– Хотя бы не было приступа, – ответила Рин. – Но я все равно лишь кусок бесполезного органического мусора.
– А я-то хотел тебя развязать… Что же, подождем еще.
– Спина затекла… Все болит… все болит! Я устала лежать, как мясо на прилавке!
– Тебе по силам это изменить, – заметил отец.
– Нет.
– По силам. Варданис мне не нравится, уж слишком чужеродный он, но дело говорит. С речным мастером тебе проститься стоит. Простить его и отпустить навек.
Рин долго молчала, прежде чем тихонечко ответить:
– Я не выживу без Фриса. Мне без него одна дорога – в могилу. Но и простить я его не могу сейчас. Как он мог?.. Почему он даже не заходит?!
Кейширо взглянул в окно и вздохнул.
– Вы с ним – два дерева по обе стороны реки. Ветвями оплели друг друга, но корни ваши не сомкнутся. Уж слишком многое разъединяет вас. Ты с детства тянешься к иному, ты хочешь быть иначе всех. Будь проще, будь судьбе покорна и не иди к тому, кто не идет к тебе. Фрис стал другим. Речного мастера, какого знала ты всю жизнь, теперь уж больше нет.