Страница 11 из 277
– Он нашел собственную оболочку, – сказал демон. – Мы не успеваем.
– Что не успеваете? – тихо спросил Анхельм, потирая лоб. Рин не была способна выговорить ни слова, она просто села на пол там же, где и стояла – посреди кабинета Анхельма, и закрыла глаза. Ладдар и Фрис не ответили, лишь обменялись взглядами.
– Я, кажется, задал вопрос… – недовольно заметил Анхельм.
– Лучше спроси, что за оболочка, и кто такой этот «он», – посоветовала Рин слабым голосом. – Мне-то все равно не ответят, меня здесь игнорируют.
– Он – это Анарвейд, – неожиданно объяснил Фрис. – Оболочка – это тот, кого вы называете помощником императора. А не успеваем мы справиться с ним!
– Если он нашел себе оболочку, значит, скоро пробудится кто-то с другой стороны, – сказал Ладдар. – Зинона или Эхлар. И тогда все, что мы делали, будет совершенно бесполезно. Мы не успеваем из-за тебя, тупица.
Рин открыла глаза и обнаружила, что демон гневно смотрит на нее.
– Я-то здесь при чем? – недоуменно спросила она.
– К моему глубочайшему сожалению, ты здесь при всем. Был бы у меня хоть какой-то выбор, я бы заменил тебя кем-то, кто соображает побыстрее. Но так как выбора у меня никакого нет, я вынужден ждать, когда ты разберешься во всем сама.
– В чем разберусь? Что происходит?!
– Разберешься в том, что происходит! – недовольно проворчал Ладдар. – Я дал тебе массу подсказок, но ты упрямо не желаешь включать голову и использовать ее по целевому назначению.
– А сказать прямым текстом сложно что ли?
– Нам нельзя говорить об этом, как ты не понимаешь? – прошипел Фрис. – За нами теперь следят!
Тяжелая, неприятная пауза тянулась долгое время.
– Н-да, – нашла Рин нужное слово и поднялась с пола. Она стала обходить весь кабинет по кругу и размышлять вслух:
– Занимательно. Полгода назад мне твердили об Альтамее, что ее нужно пробудить. Для этого, сказали мне, нужно заставить людей поверить в ее существование, и тогда она вернется. Более того – это каким-то чудесным образом поможет победить Анарвейда. Затем мне сообщают, что Анарвейда должна убить я, и сделать это надо, пробудив Альтамею. Когда я спрашиваю, что же для этого сделать, мне говорят, ничего конкретного делать не нужно! Мне нужно просто, цитирую, «жить, наслаждаться жизнью и любить». Я ничего не упустила?
Фрис и Ладдар перекинулись многозначительными взглядами.
– Все несколько сложнее, чем ты говоришь, – сказал Ладдар.
– Да в ваших историях без стакана кальсаты не разобраться! – взвилась девушка.
– Что такое кальсата? – спросил Фрис.
– Левадийский алкогольный напиток крепостью сорок градусов в тени. Отличное средство от недостатка воображения и веры в себя, – объяснила Рин. – Кстати, о вере… Мне твердили, что все духи или боги зависят от веры. Сейчас я ясно вижу, что плевать вы хотели с Паруджской колокольни*[4]на всю веру в вас, как-то и без этого существуете.
– Существуем – это ключевое слово в твоей впечатляющей речи, – язвительно ответил Ладдар. – Силы, могущество, доступное нам когда-то несравнимо с тем, что мы имеем теперь. Знаешь, кто мы такие? Мы – сила, существующая не только в этом мире, но и во многих других. Но именно в этом мире мы были олицетворены Высшими, мы были здесь единственными полноправными хозяевами. А затем появился человек, и от нашего могущества остались бледные тени. Из хозяев мы превратились в гостей, и лишь изредка воздаем по справедливости за небрежное отношение к нашему дому.
После долгого молчания, в ходе которого Рин осмысливала слова Ладдара, девушка села в свободное кресло и тихо произнесла:
– Налейте мне кальсаты все-таки. Попробую разобраться в этом ворохе мифологии вперемешку с философией и глупостью.
– Тебе нельзя пить, – заметил Фрис.
– Выкуси, – мстительно ответила Рин. – Во мне сейчас нет магии, так что можно.
– Я едва понимаю, что происходит, – наконец подал голос Анхельм. – В чем все-таки Рин должна разобраться?
Фрис фыркнул и ядовито произнес:
– В себе любимой.
Рин подошла, схватила его за руку и вытащила из кабинета под недоуменные взгляды Анхельма и Ладдара.
– Знаешь что? – прошипела она, сердито глядя на него. – Я сыта по горло твоими иносказаниями.
– А я сыт по горло твоей нерешительностью! – прошипел он в ответ.