Мы же на ты

С той минуты, когда Алина меня оттолкнула, я стал чувствовать себя ничтожным мерзавцем. Она меня остановила. Я не мог пойти за ней. Её взгляд полный боли и ненависти до сих пор стоял у меня перед глазами. Но как же это все, черт возьми, было не вовремя! Я понимал, что так будет лучше. Ей не нужно светиться рядом со мной пока на меня идёт охота. 

Только вот легче от понимания всего не становилось, и с этого момента начались мои испытания через семь кругов ада. 

Где она, с кем, чем занимается, все ли хорошо? – спрашивал я себя вновь и вновь. Я просто не мог думать ни о чем другом. В этот вечер я поехал в клуб, сел за барную стойку и методично напивался. Не помню сколько выпил и когда уснул. Но следующее мое пробуждение было уже в тёмной комнате, с жуткой головной болью. Жмурясь, хмурясь и держась за виски я встал с дивана и осмотрелся. Кабинет Громова с ним самим, сидячем в большом кресле за столом. 

Он молчал и смотрел на меня с осуждением. Взгляд исподлобья, а положение рук – на локтях и со сложенными в замок пальцами перед лицом, говорили о его крайней степени недовольства. Когда мне надоело играть в гляделки, я решил поблагодарить друга за приют и свалить в свою мрачную пещеру. 

– Здорова. – выдавил я, и запустил пальцы в волосы. 

– Здоровее видали. 

Начинается! 

– Слушай…– начал я, но меня перебили. 

Лев ударил ладонью по столу и встал. 

– Это ты меня послушай и посмотри на себя! В кого ты превратился? На звонки не отвечал, дома тоже не знали, где тебя носит. Я весь город облазил в твоих поисках. И разумеется, что думал о самом худшем. Уже к утру, когда мы добрались до окраины города, мне позвонил бармен и сказал, что ты уснул у меня в клубе. Тебе повезло, что ты был в отключке, а то бы я сам тебя туда отправил. 

– Понял я, понял. 

– Ничерта ты не понял! Я не знаю, что там у вас произошло, но нельзя каждый раз вот ТАК на это реагировать. Не заметишь как войдёт в привычку. 

От его голоса у меня ещё сильнее разболелась голова. Дальше уже я его не слушал. Думал, как зайду в дом и сразу же к себе направлюсь. Там в баре должно было ещё остаться что-то крепкое. 

– Мороз! – не заметил как друг подошёл ко мне и сейчас трясёт за плечи. – Что с тобой, брат? – он пару раз похлопал меня по щеке. 

Раздраженно оттолкнул Громова. 

– Все со мной нормально. 

– Ладно. Спросим по другому. Что у вас с Алиной? – он сложил руки на груди и с ожиданием уставился на меня. 

– А ничего! Ушла она. Все вспомнила и вернулась к бывшему. – на последних словах я уже зашипел, а руки сами собой сжались в кулак. 

– Влад. Оставь все как есть. Так будет лучше. – он положил руку мне плечо, поддерживая. 

И тут я уже не выдержал и постепенно перешёл на крик: 

– Лучше? Да плевать я на это хотел, Гром! Она. Ушла. К другому. Если бы Полина ушла к тому хахолю, чтоб ты сделал, а? – вкрадчиво поинтересовался я. 

Друг мгновенно напрягся, сжал кулаки и стиснул челюсть. Мне не нужен был его ответ. Все итак было очевидно. 

– Закопал бы на заднем дворе. Верно, брат? Так почему ты мне говоришь, чтобы я оставил это дерьмо?

Я молча развернулся и ушёл. На улице уже стемнело. Я даже не посмотрел который час, и просто сказал водителю, чтоб отвёз меня к дому моей птички. Когда мы подъехали я вышел из машины, в надежде, что холодный воздух немного отрезвит меня. Я вскинул вверх голову, взглядом отыскивая нужное окно. В нем горел свет, но все равно никого не было видно. Не знаю сколько времени я так стоял, но как только собрался покинуть этот двор, то заметил колыхание занавески, из-за которой через мгновение выглянул мужчина. Парень открыл окно и начал курить. 

Сказать, что я был зол – ничего не сказать. Гнев во мне стал нарастать с бешеной скоростью, как пожар на сухой траве. Я закрыл глаза и медленно повернулся к машине. Положил руки на холодное стекло и попытался успокоиться, выравнивая дыхание. Ничерта не выходило, наоборот, становилось только хуже. Я с силой ударил ногой несколько раз по заднему колесу автомобиля, где я и стоял в это мгновение. 

– Твою мать! – зарычал я, дергая волосы на голове. 

Злость, гнев, ревность, и безвыходность данной ситуации терзали меня изнутри. Я с ума сходил от всех этих чувств. 

Любовь – это муки! Как люди живут с этим?!

И, пока не наломал дров, я решил убраться отсюда. Сел в салон автомобиля и приказал Ивану отвезти меня домой.

***

В эту ночь мне постоянно кто-то названивал, но я просто не снимал трубку. Не было желания ни с кем разговаривать. И как только я оказался в своём дворе, то сразу же направился в гараж, потому что другого способа успокоиться я просто не видел. 

Я прошёл мимо ряда, восстановленных мною, коллекционных машин и почти каждую любовно погладил по капоту. Я знал историю каждой этой крошки, с железным сердцем, и всех прежних владельцев – это что-то вроде их родословной, что ли. И вот когда я уже оказался на другом конце помещения, то направился к заветному стеллажу, который служил некой перегородкой к оставшейся части гаража. 

Здесь находился мой единственный железный конь на двух колёсах. Я люблю скорость и наверное всегда любил это, также как острые ощущения и чувства полёта и свободы. Да, все собранные здесь автомобили давали мне испытать эти ощущения, но ничто не сравниться с мотоциклом, который стократно усиливает эти чувства на дороге, и даёт мне драйв. За рулём этого байка переставал существовать Влад Морозов и появлялся другой я, которому наплевать на всё и всех кроме скорости и трассы.